Начало и другие рассказы. Александр Шалларь
но даже сам не проникся ими».
Надо отдать должное Алексею: никогда он не преувеличивал свои успехи, зато всегда во всех неудачах своих винил не других людей или обстоятельства, а только себя и старался делать выводы на будущее. У него не было даже мысли объяснять свой провал огромной загрузкой в институте, частыми командировками и возникшими при завершении диссертационной работы трудностями.
Свое выступление он посвятил роли комсомола в период «развитого социализма». Он сравнивал комсомольцев 70-х годов с их предшественниками времен Гражданской войны и Великой Отечественной, в годы строительства социализма и его великих свершений. Говорил о бюрократии в комсомольских организациях, превращении их лидеров в карьеристов, стремящихся любой ценой во власть, тогда как в прежние годы «труд их был вдохновенным и бескорыстным».
Доклад, как он считал, был омерзительным и свелся к огульной критике комсомола без всякой связи с состоянием общества и анализа глубинных процессов в нем, о которых он, конечно же, не имел представления. Не следовало ему было браться за эту заведомо провальную тему.
Между тем работа над диссертацией сдвинулась с мертвой точки.
Расчеты наконец стали получаться. К этому времени в институте появились персональные компьютеры. Пройдет совсем немного времени, и работа без них будет казаться бессмысленной. Экспериментальная часть исследований была завершена, результаты их радовали.
Он начал оформлять выполненную работу для представления в ученый совет института. Нужно было торопиться, и он старался не терять ни одного часа. Каждый день трудился до полуночи, работал в свободное время в командировках, в поездах. И если коллеги его, с которыми он отправлялся (чаще всего в Севастополь, Феодосию или Керчь) для участия в ходовых испытаниях судов, в выходные дни загорали на пляже, он здесь же, на пляже, корпел над очередным разделом диссертации.
Алексей стал фиксировать с точностью до минуты время, затраченное на работу, отдых, переезды, и это давало огромную экономию. (Так он продолжил делать и после защиты диссертации, работая над очередной статьей или изобретением, и удивлялся, насколько меньше тратит времени на очередной свой труд.)
В один из июньских дней, когда, казалось, люди и сама природа вокруг радовались не столь уж продолжительному в Ленинграде солнечному теплу, Алексей шел по аллее института в отдел светокопии, бережно, словно родного младенца, держа в руках папки с описанием диссертационной работы, программами расчетов и фотографиями экспериментов. Он был счастлив, физиономия его сияла, как медный тазик для варки варенья, вымытый и выставленный хозяйкой для просушки на солнце.
Ему повстречался замдиректора института по научной работе, направлявшийся в какое-то отделение. Он посмотрел на излучающего радость соискателя, конечно же все понял, и Алексею показалось, что на лице замдиректора промелькнула зависть. Возможно, вызвана она была ностальгическим