Экватор. Колониальный роман. Мигел Соуза Тавареш
то, что никогда не влюблялся, или то, что я так и не женился без любви?
Луиш-Бернарду перехватил инициативу и произнес последние слова с некоторым вызовом. Она заметила это и слегка покраснела, рассердившись на себя и на него. Он что, бросает ей вызов?
– Нет, странно то, что вы ни разу не влюбились… в женщину, в которую могли бы влюбиться, на ком могли бы жениться.
Эти слова произносились ею столь быстро, а перехваченный им взгляд казался таким неуверенным, что Луиш-Бернарду тут же пожалел о том, что только что наговорил. Однако все уже было сказано, и между ними установилась тишина, будто по какому-то молчаливому согласию, они решили дать друг другу небольшую передышку.
Из этой вязкой тишины их в конце концов вырвал Жуан, возникший между ними. Луиш-Бернарду воспользовался этим, чтобы несколько встряхнуться, и быстро распрощался, произнеся обычные в подобной ситуации слова. Откланявшись, он вышел из зала, к луне, которая к тому времени уже рассеяла своим светом сгустившийся было туман. Океан близ Эрисейры казался успокоившимся, как и он сам, благодаря взятой паузе. Вдалеке была слышна музыка с какого-то деревенского праздника, из открытого прямо над улицей окна доносились голоса и громкий смех компании его знакомых, которые, судя по всему, были беспечны, веселы и счастливы. Неожиданно для себя, Луиш-Бернарду ощутил, что страстно желает именно такого, не подвергаемого сомнению счастья. Ему захотелось пойти туда, откуда звучит музыка, на эту вечеринку с танцами, выбрать себе местную девушку и танцевать в ее объятьях, ощущать легкие прикосновения ее крепкого тела, чуть разгоряченное дыхание, дешевый одеколон, которым пахнут ее волосы, и вдруг, неожиданно прозрев, заговорщицки прошептать ей на ухо: «Хочешь выйти за меня замуж?» Луиш-Бернарду даже улыбнулся от такой своей мысли, подумав, что, возможно, на следующий день снова вернется к ней. Он зажег в темноте сигарету и отправился в сторону своего отеля, слыша на всем пути только звуки собственных шагов.
Его следующие две недели в Эрисейре включали в себя утро на пляже и обеды в рыбацких ресторанчиках на берегу океана, где в непритязательной обстановке подавали самую лучшую в мире рыбу; вечера он проводил в гостиной отеля или на открытых верандах центральной площади городка – за чтением газет, отправкой почты или за разговорами с Жуаном и еще парой-тройкой приятелей. Вечерами, если не было приглашений, он ужинал в отеле, всегда ровно в половине девятого, в компании Жуана, иногда в одиночестве либо с тем из отдыхающих, кто, не имея других планов, случайно составлял ему компанию. В ресторанном зале за ужином можно было увидеть все, что характеризовало чрезвычайно беззаботную жизнь общества, обитающего в летнем отеле. Молодые пары, чьи дети, если они у них были, передоверялись няням, с которыми те ужинали в буфетном помещении; семьи в полном составе – бабушки, сыновья, дочери, зятья и невестки, внуки-подростки, занимавшие свои места в центре главного зала; одинокие молодые люди, кто-то из них, будучи здесь проездом, кто-то – как и он, в отпуске; а также разместившаяся в этом отеле обслуга королевы Доны Аме́лии, которая сама тоже