Созерцатель.
иков и начал ме-е-едленное, осторожное снижение в аэропорту имени П.А. Столыпина. Только там пока имелись причальные мачты для бороздящих небо гигантов, но Его Величество обещал в скором времени исправить ситуацию. А он как все знали, слово держит…
Вздохнув Майский взглянул на старые, но ещё исправные напольные маятниковые часы в углу комнаты подумав о том, что сегодня Тамара Львовна, что-то задерживается. Как бы беды не стряслось.
Неожиданно эта мысль вызвала улыбку на гладко выбритом покрытом старыми шрамами, но всё ещё симпатичном лице сорокалетнего мужчины. Однако вот, что странно, беспокойство не прошло, а даже немного усилилось.
Сделав по комнате круг, другой, третий, держа себя в руках, Майский тем не менее готов был закричать от радости, когда окно на четвёртом этаже дома напротив зажглось тёплым жёлтым светом.
Милая тридцатипятилетняя женщина с забранными на затылке в пучок светло-русыми волосами вошла в помещение и прикрыла дверь на ажурный (словно игрушечный) чугунный балкончик. Дело было к вечеру и в комнате наверняка было уже прохладно. Синие шторы на этот раз она не закрыла, наоборот несколько секунд постояла у окна рассматривая поток ползущих по улице, попыхивающих паром стремительных «Консулов», квадратных «Негоциантов» и длинных, неповоротливых «Триумфов».
Прильнув к стеклу Майский видел, что сегодня она была в сиреневом платье с короткими рукавами, которое удивительно шло к её высокой стройной фигуре. Из украшений только золотой браслет на правом запястье и вдовье кольцо на безымянном пальце левой руки.
Губы Бежецкой приоткрылись, а это могло означать только одно. Она позвала горничную Соню – рыжую, вечно румяную девчонку, которая несмотря на пять лет проживания в вольном городе так до сих пор и не избавилась от забавного провинциального оканья, и аканья. Оправив безукоризненно белый передник (Тамара Львовна любила аккуратность) горничная бросилась прочь. «Наверное, получила распоряжение накрывать ужин. Время-то как раз подходящее», – подумал Майский приоткрывая створку своего окна. Бежецкая же покинула гостиную, отправившись к себе в спальню, переодеваться. Делал она это всегда сама, без посторонней помощи. Мужчина конечно мог бы перейти в соседнюю комнату и увидеть во всех подробностях этот процесс, но что-то ему мешало сделать это…
Сиреневое платье женщина сменила на бежевое, нежно-персикового оттенка. Волосы теперь спадали на левое плечо Тамары Львовны толстой косой. И когда только успела её заплести.
Прильнув к окуляру отличного «Демидовского» двадцатикратного снайперского прицела, Майский рассмотрел, что золотой браслет с правой руки женщины исчез (наверняка сейчас он лежит в шкатулке из карельской березы на тумбочке у кровати), зато на указательном пальце появилось простенькое серебряное колечко с красно-розовым сердоликом. Мамино любимое. Тамара Львовна сегодня грустит. Наверное, во всём виноват совет фабрикантов, который она возглавляет – крохоборы и жулики. Все как один. С такими любой государственный заказ провалить можно. Майский знал, сегодня как раз проходило внеочередное заседание в особняке старика Витте.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.