Государь (сборник). Никколо Макиавелли
подарка, сколько доброе намерение. И поверьте, меня утешает уже одна мысль о том, что, обманываясь во многом, я не ошибусь, отдавая первым читателям моих «Рассуждений» предпочтение перед всеми прочими. С одной стороны, мне представился случай доказать, что я умею быть благодарным; с другой – я отступил от общего обыкновения сочинителей преподносить свой труд какому-нибудь государю и приписывать ему, в видах тщеславия или корыстолюбия, все возможные добродетели, закрывая глаза на те пороки, которые следовало бы осудить. Стремясь избежать подобной ошибки, я избрал не государей, но тех, кто благодаря своим бесчисленным достоинствам заслуживает этого звания; не тех, кто мог бы осыпать меня чинами, почестями и богатствами, но тех, кто по крайней мере мог бы мне их пожелать. Ведь если рассудить по справедливости, то уважения заслуживают истинно щедрые, а не те, кто лишь в состоянии быть щедрым; точно так же достоин уважения не просто тот, кто стоит во главе государства, но тот, кто умеет им управлять. Историки оценивают Гиерона Сиракузского в бытность его частным лицом выше, чем Персея Македонянина в бытность его царем, потому что Гиерону недоставало только власти, чтобы быть государем, а у Персея отсутствовало все необходимое для царствования, кроме царства. Итак, располагайте тем, чего вы сами хотели, к своему удовольствию или неудовольствию, и если, против ожидания, мои суждения будут вами одобрены, я не премину приступить к оставшейся части истории, как и обещал вначале. Valete[7].
Книга первая
Вступление
Вследствие человеческой зависти изобретать новые правила и порядки всегда было не менее опасно, чем искать неизведанные земли и моря, ибо люди более склонны осуждать, нежели хвалить чужие поступки. Тем не менее, побуждаемый присущим мне от природы желанием не обращать внимания на препятствия, когда речь идет о всеобщей пользе, я решил вступить на никем не хоженный путь, который сулит мне трудности и упреки, но вместе с тем и благодарность тех, кто возымеет снисхождение к цели моих трудов. И если скудость таланта, недостаточная искушенность в современных событиях и слабое знание древних поставят под сомнение полезность моих усилий, то по крайней мере они расчистят дорогу для того, кто исполнит мое намерение с большим блеском и разумением; так что если я не заслужу похвалы, то не буду и порицаем.
Итак, наблюдая, в каком почете находится все древнее и как зачастую – взять только один пример – за обломок античной статуи платят немалые деньги, желая заполучить его, украсить свой дом и выставить в качестве образца перед художниками, которые затем всячески пытаются ему подражать, я не могу сдержать удивления и печали, видя, как, с другой стороны, известные нам из истории доблестные деяния, совершенные в древних царствах и республиках царями, полководцами, гражданами, законодателями и всеми трудившимися на благо родины, вызывают в лучшем случае восхищение, а не желание повторить их; более того, наши поступки настолько им противоположны, что от античной доблести не осталось никаких
Желаю вам здравия (лат.).