Испанцы. Михаил Лермонтов

      Бедняга этот…

      Бедняга?

      Как же! я его нашел

      Ребенком, брошенным на улице.

      Таким бы людям надобно прощать,

      Они наказаны уж богом.

      Как прощать?

      Да я вам расскажу, что сделал он.

      Как жалко, что его карманы пусты;

      А то набил бы я свои потуже.

      Так в мире всё из рук в другие переходит.

      Когда он был еще ребенком, позволял

      Ему я с дочерью моей играть;

      Они играли – да играли – я не думал,

      Что выдет что-нибудь из этого худое.

      Бывало спросишь: что вы, дети? – Мы играем —

      Во что? – В любовь! – и нежно целовались,

      Как горлицы. – Фернандо, став постарше,

      Уж понял, что нейдет так вольно обращаться,

      И начал думать, как бы продолжать

      Игру когда-нибудь, – из слов его я видел

      Нередко, что желал бы он жениться

      На дочери моей. – Как я взбесился,

      Вы можете понять, отец Соррини!..

      С тех пор я стал с ним груб, суров, хоть против воли;

      Как вы ни говорите, взял его

      Еще ребенком я под эту крышу;

      Он жил со мною двадцать лет;

      Был будто первенцом моим… недавно

      Я вновь хотел с ним показаться нежным —

      Как вдруг узнал я от жены моей,

      Что хочет у меня просить Фернандо

      Эмилию в замужство… ну ж, меня

      Вы знаете, – хоть сед – но как взбешусь.

      Ну!.. я и уговаривал его;

      И представлял все важные причины, —

      Он много мне грубил – и я решился

      Прогнать его из дома наконец.

      И не увидит христианская душа

      Его ноги в дверях моих. – В том я уверен!..

      Хм! хм! что ж ваша дочь?

      Не знаю. У обедни

      Она теперь сидит с моей женою,

      И, верно, молится о нем. – Да как вы

      Мальчишке этому дорогу уступили,

      Когда не поклонился даже он?..

      Как вы его не удержали тотчас,

      Чтоб должного потребовать почтенья?

      Слепым дорогу должно очищать!

      Слепым? да он глядел ведь в оба глаза.

      Конечно вы не поняли меня:

      Покуда ни одной сединки не видать

      На голове, пока огнем живым,

      Как розами, красуются ланиты,

      Пока глаза во лбу не потускнели,

      Пока трепещет сердце от всего,

      От