Эдит Пиаф. Я ни о чем не сожалею…. Эдит Пиаф
бы они состоялись до первой поездки в США. Они бы, безусловно, подсказали мне, что выиграть игру за границей нелегко, что нужно как следует подготовиться к такой поездке и что вкусы и привычки в различных странах разные, поэтому благоразумнее обо всем разузнать заранее, чтобы не столкнуться с неожиданностями на месте.
Я приехала в Грецию в неудачный момент – в самый разгар плебисцита. Люди ходили на концерты, но думали о своем. На первом же концерте в Афинах я поняла, что мои песни никого не волнуют. Я притворилась, что ничего не заметила, но была все же очень расстроена.
Спустя три дня, понимая, что совершила ошибку, я отправилась к директору.
– Мы оба с вами заблуждались, – сказала я ему. – Вы на мой счет, я насчет греков. Они не хотят меня слушать. Стоит ли продолжать? Освободите меня от моих обязательств по контракту и расстанемся друзьями.
Вопреки моим ожиданиям такое предложение ему отнюдь не улыбалось.
– Вы действительно совершите ошибку, – ответил он мне, – если уедете сейчас. Самый трудный этап пройден. Мои зрители были несколько удивлены вашим репертуаром, столь не похожим на тот, к которому они привыкли, вашим исполнением тоже, столь не похожим на исполнительскую манеру наших певиц. Но они начали привыкать. Если бы вы действительно не понравились, они бы заявили вам об этом в первый же вечер. Тогда бы вы не смогли остаться на сцене. Теперь держитесь, и через неделю они вам устроят триумф.
Я сильно сомневалась. Но терять мне было нечего, а по природе я любопытна и поэтому не настаивала на расторжении контракта. В конце концов пришлось признать, что директор прав. Те самые песни, которые прежде встречались безразлично, принимались теперь с восторгом. Между публикой и мной, «карманной певицей», как они меня прозвали, возникла симпатия, и я вернулась из Афин с чудесными воспоминаниями.
Они были подчас и забавными. Например, я пела на открытой площадке, в кинотеатре, где показывали мой фильм «Безымянная звезда». Каждые две минуты по улице с дьявольским грохотом проезжал трамвай. Я сама себя не слышала и заявила решительный протест директору.
– Не понимаю, отчего вы сердитесь, – сказал он мне. – Трамвай? Они его не слышат и в восторге хлопают вам до боли в ладонях. Чего вы еще хотите?
А вот еще одно воспоминание, связанное с гастролями в Стокгольме, где я выступала во втором отделении большого концерта вместе с «Компаньон де ля Шансон».
В зале находилась избранная, доброжелательная публика, готовая тотчас выразить свое удовольствие. Но когда я вышла на сцену, то увидела, что зал опустел наполовину и что мое появление никого не удержало. С сухим треском хлопали кресла и страпонтены: зрители преспокойно шли к выходу.
После концерта с удивлением спрашиваю у директора, в чем тут дело.
– А это уж ваша вина, – поясняет он. – Вы сами потребовали, чтобы вас выпустили последней. В Швеции же звезда всегда занимает середину программы, которая заканчивается второстепенными номерами. Обычно их и не смотрят.
На