Небесный Стокгольм. Олег Нестеров
этих конкурсах они и подорвались в третьей передаче. Объявили условия: приехать в валенках, тулупе, с газетой от 31 декабря. А это июль месяц. Никита Богословский, он вел передачу, в суматохе забыл сказать про число, сказал – просто с газетой. И началось страшное. На Ленинских горах, у университета, столпотворение! Из такси, из метро, из автобусов повалили люди в валенках и тулупах. Постовые сошли с ума и попрятались на всякий случай. Эта толпа ворвалась в зал, смела кордоны, и на сцене в прямом эфире начался кошмар. Одним из первых туда вбежал летчик из Норильска в унтах. Все требовали приза. Малая советская Ходынка. Передачу закрыли со скандалом, говорят, даже было специальное постановление ЦК.
– А сейчас почему открыли?
– Прошлым летом им вдруг позвонила Лена, их бывший редактор с телевидения, и попросила придумать что-нибудь в том же духе. Они ей говорят: «А ты помнишь, чем это кончается?» А она: «Не волнуйтесь, беру все на себя».
Петя вспомнил, что прошлым летом, когда они как проклятые смотрели телевизор и делали свои заметки для Филиппыча, никакого КВН еще и в помине не было.
– Придумали передачу, она с ходу пошла. Теперь они ее раз за разом до ума доводят.
– А почему появились команды?
– Поняли, что очень трудно управлять участниками, когда играет весь зал. Теперь зал, конечно, тоже играет, мало того, и все те, кто перед экранами сидят, тоже вовлечены. Как в твоем футболе. И как в любой игре, все происходит в первый и последний раз.
– Так чего же они еще придумывают?
– Правила. Чтобы игра была интересной. Ты видел когда-нибудь в киосках правила игры в шах маты?
– Нет.
– Просто в один момент их кто-то очень хорошо придумал, и с тех пор, пару тысячелетий, в них прекрасно играют. Вот и они тоже придумывают такие правила, чтобы игра могла продолжаться практически вечно. Запустить процессы. Создать устойчивое поле для вдохновения.
– А в чем оно выражается?
– Увидишь.
Им открыл молодой мужчина, немного похожий на Райкина, правда, лицо было мягче и добрее.
– Миша, – представился он и повел их по коридору большой коммуналки, – нам сюда, в «салон-столовую».
Комната располагалась как раз посередине, в ней было два окна, причем на каждом висели разные занавески, тут же стояло два больших обеденных стола, скатерти на них тоже были разные, в тон занавескам. За одним из них сидело двое ребят, они молча кивнули и продолжили свой разговор.
Разговором, конечно, это никаким не являлось. Они витали в облаках, в каком-то своем измерении, и эту волну было трудно сразу поймать. Перебирали какие-то несвязанные факты, произносили только им понятные сочетания слов, так бабушка Пети играла на даче в лото, выкрикивала разные там «барабанные палочки», «дедушку» или «собачьи уши».
Через какое-то время Пете стало неудобно, они тут были явно лишние и наверняка мешали таинственному процессу. Он подмигнул Кире – не уйти ли потихоньку? Но Кира только улыбнулся – он, видимо, был здесь не впервые.
Постепенно разговор стал