Небесный Стокгольм. Олег Нестеров
нужно очень много времени, чтобы нового человека воспитать и отстроить, – пояснил Антон. – Это никак не двадцать лет.
– Но с другой стороны, этот год может войти в историю именно как начало пути, – заметил Кира.
– Ну, хватит болтать! – Мухин начал открывать шампанское.
Все встали, уже били куранты.
Началось веселье. То ли все были голодные, то ли усталые, но спиртное подействовало быстро, через полчаса стол уже сдвинули, и начались танцы.
Мухин принес катушки с модными записями, у Антона недавно появился магнитофон «Gintaras» – прибалтийское производство, чудо советской техники, подмигивающее зеленым глазом.
Тон задавали Белка, была она, конечно, хороша, но Петя сразу сказал себе – нет. Какой смысл? Во-первых, это сестра Антона, во-вторых, ей явно нравился Кира, а в-третьих, шансы с такой всегда сомнительны. Рисковать в этом плане Петя не любил – когда решили сделать перерыв, сел на диван рядом с Катей.
– А я тут Хрущеву на гитаре играл, – вдруг сказал Мухин. – В подвалах Кремля. Мы с Гагариным ему песни пели.
– А он гопак танцевал.
– Да ладно вам. Я серьезно. Отыграли концерт в новом Кремлевском дворце, как раз когда съезд шел, а потом нас повели куда-то: Гагарина, меня, Капу и Выставкина с аккордеоном. Идем, идем, минут двадцать идем, спускаемся все ниже и ниже. Какие-то подземные коридоры, за каждым углом люди стоят. Чистые катакомбы. Привели в какую-то комнату, там стол накрыт, Хрущев сидит, дочь его, Рада, и Аджубей.
– Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей.
– Принц-консорт. Пардон, принц-комсорг.
– Дали выпить, бутерброд с икрой, потом Капа попела немного, а Хрущев ей – давай, мол, теперь мою. Посмотрел на Гагарина – только ты тоже пой. Тот меня приобнял, и затянули все вместе: и Капа, и Гагарин, и Хрущев, и я… Такой вот у нас хор получился. А потом Хрущев платком лысину протер и ушел в потайную дверь.
Антон поднял палец. Все умолкли.
– Жаклин в конце должна кричать: «Никита, Никита!»
Кира с Петей переглянулись и вдруг покатились от смеха. Все сидели, ничего не понимая, пока наконец Вера не сказала строго:
– Так, ну хватит уже. Давайте говорите, в чем дело.
– Вера, нет! – замахал руками Антон. – Это по работе.
– По работе? – заинтересовалась Белка. – Чем же, братец, вы там занимаетесь? Мне всегда казалась, что ваша организация серьезная.
– Старик, давай все-таки не при девушках. Пойдем покурим. – Кира поднялся с дивана.
– Эй, эй, мы так не договаривались! У нас тут Новый год и веселье, – не унималась Белка. – Братец мой смешно рассказывать не умеет, у него все, как из «Науки и жизни». Давай-ка ты.
Она потянула Киру за руку и усадила рядом. И тотчас залезла на диван с ногами.
Шансов устоять перед ней не было никаких. Кира сделал паузу, вздохнул и вкрадчиво начал:
– Жаклин Кеннеди выбрила лобок. Ее спрашивают: «Ты чего, мол? Некрасиво!» А она: «Муж очень пугался. Проснется ночью и кричит: „Фидель, Фидель!“». – «Ну и что, помогло?» –