Небесный Стокгольм. Олег Нестеров
шли. Народной традиции власть не указ, что хотим, рассказываем, о чем хотим – молчим.
Филиппыч на Кирину историю только рукой махнул – у нас все будет по-другому.
Сказать, что у них сразу стало все получаться, было бы большим преувеличением. Придумывать анекдоты на заказ оказалось делом трудным и неблагодарным, почти глупым. Как ловить вдохновение, сидя на стуле в кабинете с девяти до пяти? Бывали моменты, когда зацеплялось, бывали абсолютно пустые дни. Они никак не могли подобраться к тому, чтобы хоть как-то свой творческий процесс организовать и взять под контроль, научиться его стимулировать. А главное, они до конца не понимали – возможно ли это?
От них ждали результатов, платили хорошую зарплату, они понимали всю важность задачи. Но твердо обещать, да еще к какому-нибудь сроку, определенное количество нужных и смешных анекдотов не могли.
Филиппыч их терпел и прикрывал, эксперимент продолжался. В какой-то момент он плюнул и прислал им консультанта, специалиста по чувству юмора.
Фамилия у него была странная: Лук.
Это был бывший офицер, невропатолог, работающий в киевском Институте кибернетики. В последнее время ученые всего мира всерьез задумались над тем, как приблизить мышление разумной машины к человеческому. И стало очевидно, что человеческий мозг, обрабатывая информацию, одновременно обрабатывает эмоции и чувства. Причем они не искажают мышление – для нас это обычное, нормальное явление, – они просто включают внутри разнообразные режимы обработки, иногда аварийные. Знаменитый врач, академик Амосов, выдвинул гипотезу о том, что обработка информации в человеческом мозге осуществляется как взаимодействие двух программ – интеллектуальной и эмоциональной. Поэтому было решено, что создание модели такого взаимодействия и есть актуальная биокибернетическая задача в СССР.
Потребовались специалисты по чувствам, и тогда кибернетики призвали невропатологов.
– Итак, как строится анекдот? – Лук подошел к самому главному в своей заключительной лекции. – После короткого вступления идет финальная мысль, и, чтобы ее понять, требуется некоторое усилие, умственная работа. Если мысль эта станет сразу же ясна или, напротив, мы слишком долго будем до нее добираться, то эффект от анекдота ослабеет, а иногда и вовсе улетучится. Важна пропорция. Золотое сечение. Сила анекдота именно в нем. И когда он шлифуется многократным повторением и толкованием из уст в уста, эта пропорция рано или поздно находится. Одну и ту же историю можно рассказать тысячью разных способов. Но история становится настоящим анекдотом только в определенный момент, когда золотое сечение найдено. Понятно вам?
Все было понятно.
– И еще. Как-то Марк Твен путешествовал по Европе и читал со сцены свои смешные истории. В какой-то момент он заметил, что один и тот же рассказ иногда вызывал гомерический хохот, иногда просто вялые улыбки, а иногда реакции и вовсе не было. Оказалось, что все зависит от того, какую паузу он выдерживал перед последней фразой