Отец умер. Алексей Шерстобитов
людей, знавших лично папу, и представляли по очереди, предупреждая, что от них можно ожидать. Вскоре началась съемка, но прежде на огромных экранах пустили съемку отца двадцатилетней давности. Не знаю, что это была за передача, я ее не видел, но явно канал был православной направленности, соответствующая передача.
Как же ты хорошо говорил! О многом мы беседовали, поэтому слышимое с экранов не было новым или неожиданным, но удивляло остальных присутствовавших простотой и понятностью излагаемого. Тогда, в те года, это наверняка воспринималось не так, и все больше потому, что ты был жив. Сегодня слова звучали пророчески, потому и стали прологом…
Дома мы были к полуночи, совершенно вымотанные. Дети заснули еще в машине, на руках мы переносили их в спальни. Старший поехал с нами. Он просто находился в полушоковом состоянии от узнанного. Как мало знают родственники и домочадцы о своих дедах и бабушках, как мало мы знаем своих родителях, мы и себя-то подчас, забываем, помня лишь сегодняшний день и думая о завтрашних.
Показывать снятое предполагалось уже завтра и, скорее всего, послезавтра. На последний день была назначена кремация. Пускать на неё журналистов мы однозначно отказались, сожалея, что не получится похоронить в земле: таково было твое желание.
Гостей будет много – все близкие и все любимые тобой. По виду мамы я понял, что она потеряла близкого человека, и это при том, что они уже почти пятьдесят лет не жили вместе. Удивился я и своей мысли: как только я двадцать лет назад переехал в твой коттедж, то почти сразу ощутил себя дома! Мне сразу показалось, что именно здесь и именно с тобой прожил я всю первую половину своей жизни.
Как только мы разбрелись по комнатам, я почувствовал непреодолимую тягу в твой кабинет. Сказав об этом жене, а она чувствовала тоже самое, мы пошли, крадучись, как старые заговорщики…
У тебя было достаточно свежо. Слабый лунный свет проникал сквозь окна из-под купола, освещая расписанные ниже стены. С них смотрели архангелы, возглавляемые Господом. Мы поднялись в церковку и оказались почти в их окружении. Пахло ладаном. Я сел в кресло, где ты закончил свои дни, сделав это не задумываясь, без опасений и неприязни. Мне показалось, что оно несет в себе еще твое тепло, содержит твой эмоциональный настрой, бывший незадолго до смерти, и, казалось, слышал голос читаемых тобой молитовок, как ты их называл.
Супруга примостилась сначала на подлокотник, потом хитро сползла на колени и сразу пригрелась. Мы тихо заговорили о тебе. Странно совпадали наши мысли и ощущения. Ни она, ни я – мы не ощущали твоего отсутствия, будто ты только отошел и сейчас, через минуту-две вернешься. Наверное, так бывает всегда, когда из жизни уходит человек, которого все любили и который любил всех.
Жена, попав совсем в настроение, рассказала о следующих днях после упокоения своей мамы Она отчетливо первые три дня чувствовала присутствие ее души. А сейчас – ничего!
Поймалось то же ощущение.