Врач атомных войск. В Министерстве среднего машиностроения (атомная промышленность) была своя медицина, в т. ч. военная. Альфрид Изатулин
раз его ничто не радовало.
Врач здравпункта общежития с диагнозом согласилась и выписала направление в стационар инфекционного отделения.
В приемном отделении медсестра с сомнением оглядела Тарского и засмеялась.
– Что смешного? Заболел человек, его направили на лечение. Кстати, я студент медик. Пятый курс!
– Хи-хи!
– Опять хи-хи! В чем дело? Лечить меня будут?
– Будут, будут! Но у нас ведь детское инфекционное отделение.
– Я знаю. Ну и что? Я тоже чей-то ребенок.
– У нас таких пижам нет, больших.
– Обойдусь.
Поместили в большую палату на восемь коек. Рядом детки от четырех до десяти лет: плачут, визжат, прыгают, бегают. Амир в кровати не поместился, ноги ниже колен высовывались за спинку. Лег, под ноги подставил табуретку, которую тут же стащили для игр. Поспать так и не удалось.
Всю ночь потом укрывал детишек (прохладно, осень, отопления еще не было), садил их на горшок, выносил горшки, давал пить и т. д. Пил чай с двумя молоденькими постовыми сестрами.
Утром – обход заведующего кафедрой детских инфекций в сопровождении группы с педиатрического факультета. Это значит – одни девушки. Все они Амира знают. Пошли улыбочки, подмигивания, сочувствия. Профессор подвела их к койке нашего пятикурсника:
– Здесь случай детской инфекции у взрослого человека. Особенности течения болезни мы обсудим позже. Нам известно, что это наш студент. Как себя чувствуете?
– Нормально. Кровать вот маленькая, и не выспался немного.
– Да, кроватей других у нас нет. Поставьте ему кушетку. А спал плохо от чего?
Завотделением:
– Сестры сказали, что он ухаживал в палате за детьми.
Кончилось тем, что Амира отпустили для продолжения лечения амбулаторно, в здравпункте общежития, взяв подписку о невыходе из комнаты в течение четырех суток.
Год 1971
По лицу ползла муха и щекотала нос. От мухи почему-то исходило приятное, лучистое тепло. Амир чихнул и проснулся. Лучи утреннего солнца высветили синие смеющиеся девичьи глаза, от близкого расстояния кажущиеся огромными… Впрочем, они такими и были. Девушка кончиком своей русой косы щекотала Амиру нос. Он проснулся окончательно. Повернулся к лежащей рядом совершенно голой юной девушке, крепко обнял горячее тело…
– Нет, нет, нет, и не думай! Ты же сам ночью говорил, что тебе рано утром на пароход надо успеть!
– Едрён корень! А который час? – Амир схватил свои наручные часы, валявшиеся на полу у койки. Пять минут седьмого! А теплоход «Ракета» отваливает в семь ровно!
– Рота, подъем! – заорал он, вскочил на ноги прямо на койке, сорвал простыню с девушки и… залюбовался совершенными линиями ее тела.
Накануне они с друзьями отмечали возвращение из студенческого стройотряда в ресторане «Маяк». За соседним столиком то же самое событие отмечали студенты физкультурного института. Среди них он и увидел совершенно неотразимую, с волосами цвета спелой ржи, девушку в униформе ССО