Дороги судеб. Андрей Васильев
и яма эта, в ней воды уже по самые эти, не при Милене будет сказано.
– Ясно, – оборвал я его. – Что там с нежелательным элементом? Все тихо или кто откопаться решил?
– Мы дошли до опушки, – перехватил инициативу Джебе. – Все тихо. Никого, ничего.
– Вот и славно. – Я потер руки. – Вот и ладушки. Наемник, двоих в караул к входу, еще парочку, на всякий случай, – на внутренний периметр. Мало ли, может, мы кого не добили? И нас не перестреляйте, когда мы обратно пойдем. Остальным отдыхать. Завтра будет трудный день, завтра будем разное-всякое носить. Тор, Крепыш, вам идти в лагерь. Одессита теперь не дождаться, он там резвится, а время терять не следует. Что сказать и кому, вы в курсе. И вот еще что, про эту ожившую погань там ни слова пока. Не стоит создавать нездоровые сенсации. Задача ясна?
– Так точно, – в унисон ответили «волчата» и рванули к выходу.
– Азиз, останься здесь, – попросил я зимбабвийца и поймал его благодарный взгляд. Ему очень не хотелось идти обратно в глубины бункера. – Бди.
Мое последнее слово гигант явно не понял, но белозубо улыбнулся и погладил ствол своего пулемета, как бы говоря: «Не сомневайся, хозяин».
– Один не ходи, – попросил Наемник. – Это не очень хорошая идея.
– Вот еще, в одиночку там бродить, – даже удивился я. – Джебе, ты со мной идешь.
Мне нравился этот парень. Немногословный, очень четко понимающий свою задачу, всегда сконцентрированный на ней, он привлек мое внимание с первого же дня, и я возлагал на него большие надежды.
Собственно, вопроса: «Где наши?» – особо и не возникало. Мы просто двигались на шум и стрельбу.
– Слушай, а этот был шустрее, – азартно твердил Одессит Фире, когда мы догнали их почти в самом конце бункера, они замыкали отряд. – Он даже двигался по-другому, не как те, из предыдущей комнаты.
– Он не двигался быстрее, он от тебя сбежать пытался, – расстроила его Фира. – Еще немного – и я сама доброй волей отдамся в их костлявые руки, так мне надоела твоя болтовня.
– А потом она удивляется, чего мы евреев не любим? – Одессит закхекал. – Так ото ж!
– Можно подумать, что ты русский? – всплеснула руками Фира. – Жора Циклер!
– Я одессит, – гордо заявил тот. – Это и половая ориентация, и национальность, и даже диагноз, чтоб ты знала!
– Один другого краше, – поделился я своими мыслями с Джебе, и тот подтвердил согласие со мной кивком.
– Ой! – Одессит застыл на месте. – Так мне же ж бежать надо. В Сватбург!
– Спохватился, – щелкнул его по носу я. – Будем мы тебя ждать. Все уже. Кто надо, тот в пути. А ты остался тут. Фира, ты как?
– Нормально. – Она отмахнулась. – Настя подлечила. Я даже удивилась: чтобы она – и сделала что-то доброе для меня?
– Что же вам в мире-то не живется? – посетовал я. – У нас толком нет даже ничего, что вы все делите?
– И не говори, Сват. – Одессит