Не судимы, но осуждены. Том 1. Петр Петрович Котельников
память и недолговечна, и крайне изменчива. Но и объективные свидетельства прошлого становятся малыми и незримыми, растворяясь в потоках стремительно несущегося времени.
Ни лучи солнца, ни дуновение ветерка не коснутся их, и потоки дождя не смоют тьмы времен, в которых они уже пребывают. И все же, незримые нити связывают прошлое с настоящим, и об этом не только догадываются, но и твердо убеждены, иначе, как понять стремление многих, забравшихся на Олимп власти, переписать историю прошлого, поскольку отменить прошлое они не могут! Пользуясь невежеством населения в этой области знаний, это им здорово удается! Так было в далеком прошлом, так есть и в настоящем, свидетелем которого мы все являемся. И здесь властителям очень помогают те, кто обладает даром художественного творчества: изобразить, описать, сыграть на сцене… И точка зрения такой талантливой творческой личности часто становится самой «объективной», самой «общественной». Это особенно проявляется в создании образа давно ушедшего в мир теней человека. Зрителя, читателя потрясают бури страстей, бушующие на страницах книг и на сцене: трагическая любовь, не имеющая границ, сцены ужаса, страданий, потоки крови, душевные и физические муки. Они показывают героя часто в совсем ином свете, чем он выглядел реально в истории. Образ возникшего на сцене злодея запомнился зрителю. И сценически образ начинает жить отдельной самостоятельной жизнью, почти всем, отличаясь от реального. Что поделать, истина исчезла, ее заменила ложь, «потрясающе правдивая»… А ведь только этого и желал власть предержащий!
Строка удачная сумела передать
События исчезнувшей эпохи,
Заставила задуматься, страдать!
Начало пусть и скромно, но неплохо!
На сцене властвуют любовь,
Интриги, зависть, злоба, гнев,
Потоками людская льется кровь
И в душах зрителей проклюнулся посев.
Проклятья сыплются на сцену…
У зрителя разинут рот…
Что он поймет и как оценит?
Игрою создан был урод…
Все видимо так четко, ощутимо
Надолго в памяти останутся людей,
Съедят деяния ушедшего и имя —
И перед нами – «истинный» злодей!
А как же быть с истиной, в каждом конкретном случае? Может быть, она и будет восстановлена? Но для этого потребуется много времени, кропотливая, полная сомнений и разочарований работа. И под пером независимого от власти человека, не убоявшегося гнева неправедного, могущего обрушиться на него ежеминутно, ищущего, но дорожащего не только именем и честью своими, но такими же качествами того, кто жил когда-то, деяния которого очернены, начнет оживать искомое. Вот оно, похожее, но совершенно иное, начинает жить под пальцами «ваятеля», поднимаясь не тенью из места захоронения, но обрастая плотью, возвышающееся над