Царица Пальмиры. Бертрис Смолл
теперь начала ласкать ее груди.
Страстное желание, которое столь таинственным образом зародилось в ней прошедшей ночью, вновь появилось и стало волновать ее. Взявшись неизвестно откуда, оно охватило ее и оставило задыхающейся и смущенной. Он настойчиво гладил большим пальцем кончики ее сосков, уже ставших тугими. Ей хотелось кричать от того странного наслаждения, которое давало ей это ощущение. Как это чудесно, это дивное чувство, которое называли любовью!
Прошло время, которое показалось ей вечностью. Он отпустил ее, и некоторое время она неуверенно покачивалась. Но в конце концов в голове у нее прояснилось, и постепенно она снова обрела устойчивость. Она услышала его голос, который доносился до нее, казалось, с большого расстояния, но слова были сказаны четко:
– Мы с твоим отцом подписали официальное соглашение о помолвке, мой цветок. Но Забаай сказал, что ты должна покинуть дворец до завтрашнего дня, когда будет сделано публичное оглашение. Мы не сможем видеться до самого дня нашей свадьбы.
– Но почему же? – взорвалась она, разочарованная.
– Забаай говорит, таков обычай.
На мгновение ее губки плотно сжались, а потом она произнесла:
– Я должна поступить так, как требует мой отец.
Ее покорность понравилась ему.
– Я принес тебе традиционный подарок, – сказал он.
Он поднял вверх ее левую руку и надел ей на средний палец кольцо. Говорили, что нерв от среднего пальца ведет прямо к сердцу.
Зенобия пристально посмотрела на большую круглую черную жемчужину в простой золотой оправе.
– Это… невероятно! – тихо произнесла она. – У меня еще никогда не было такого кольца!
– Мой казначей говорит, что оно упомянуто в перечне подарков, посланных царицей Савской царю Соломону, когда он правил здесь, в Пальмире, и наблюдал за строительством города. Я знал, оно прекрасно пойдет тебе, мой цветок! Оно так и пылает на фоне теплого абрикосового оттенка твоей кожи!
Ему пришлось выпустить ее руку. Он повернул ее и нежно поцеловал ее ладонь, отчего вниз по позвоночнику Зенобии прошла волна сладкой истомы.
Внезапно испугавшись, она выдернула свою руку. Он быстро поцеловал ее.
– Ох, моя Зенобия! – произнес он, и его теплое дыхание коснулось ее уха. – Такая уверенная в себе во всем, за исключением любви! Я научу тебя понимать те чувства, которые обуревают тебя и даже немного пугают. Я научу тебя любить и быть любимой. В отношениях между нами не останется места страху, колебаниям, мой цветок! Мы будем доверять друг другу! – Его губы снова легко коснулись ее губ. – Я люблю тебя, Зенобия. Я люблю тебя!
За всю свою жизнь она еще никогда не была так близка к обмороку. Вцепившись в него, словно ребенок, она прошептала, задыхаясь:
– Я тоже люблю тебя, мой Ястреб! Я люблю тебя!
Она произнесла эти слова, и это, казалось, принесло ей какое-то странное облегчение. Ни один из них не услышал, как дверь в переднюю приоткрылась.
– Готова ли ты к отъезду, дочь моя?
У