Московит. Борис Давыдов
ни люками в верхней части обшивки, через которые можно катапультироваться – тоже… Мысль о том, что неведомые злодеи выбросили нас из самолета во сне, на виду у переполненного салона, заставила нервно хихикнуть. Черта лысого им бы это удалось! Прежде всего потому, что я тотчас проснулся бы. Умею, знаете ли, чутко спать, реагируя на малейший посторонний звук или самое слабое прикосновение. И вот тогда злодеям бы не поздоровилось… Ну и, кроме того, законов физики еще никто не отменял. Грохнувшись с такой высоты, не только остаться в живых, но и не сломать ни одной косточки?! Чудеса бывают только в сказках. Ладно бы еще приземлились на огромную копну сена… Словом, все было совершенно непонятно, а потому раздражало. Терпеть не могу неопределенностей.
В-пятых…
Тут мои рассуждения были прерваны. Естественно, той же блондинкой.
Глаза Анжелы, и без того большие, увеличились в размерах так, что, казалось, вот-вот выкатятся из орбит. Губки (чертовски красивые и соблазнительные, чего уж там!) растерянно приоткрылись, а на личике застыло такое испуганно-недоуменное выражение, что мне ее даже стало жаль. Действительно, от подобного сюрприза и бывалый мужик растеряется, что же требовать от представительницы слабого пола, да еще явно не обремененной излишним интеллектом!
– Где… мы?! – еле выговорила она, инстинктивно прижимая к груди сумочку.
– На земле, – коротко ответил я.
– Как на земле?! А самолет?!
Я только молча развел руками: сама, дескать, видишь, дорогуша, самолет отсутствует. Равно как его экипаж, пассажиры и изрядное количество авиационного керосина вместе с несколькими сотнями порционных обедов.
Коралловые губки затряслись, на глаза навернулись слезы. Лицо как-то сразу вдруг сделалось некрасивым и капризным… Только истерик мне сейчас не хватало!
– Послушайте, Анжела! – торопливо заговорил я, предупреждая ее вспышку. – Случилась какая-то чертовщина. Дикая, невероятная, невозможная! Сам не понимаю, как это могло произойти! Но от того, что мы будем плакать и кричать, ничего не изменится. Ясно? Спокойствие, только спокойствие! – добавил я фразу из мультфильма про Карлсона, весьма кстати вспомнившуюся.
Вообще-то я ни кричать, ни тем более плакать не собирался. Но инстинктивно почувствовал, что надо сказать именно так: будет правильнее и лучше.
Анжела все-таки всхлипнула, но тихо и робко. Даже попробовала улыбнуться.
– А вы… не бросите меня?
Пауза вышла совсем небольшой. Надеюсь, она ее даже не заметила.
– Нет, не брошу. И давай на «ты», ладно?
– Ладно!
В тот день тоже было жарко. Очень жарко. Липкий, обволакивающий зной просто струился с небес.
– Ребята, я больше не могу… Не могу… Только не бросайте меня!
Это был не каприз избалованной барышни, привыкшей, что любое ее желание немедленно исполняется, а хрип беспредельно уставшего существа, дошедшего до полного изнурения и истощения всех сил, и физических, и моральных.
Я