Каждые пятнадцать минут. Лиза Скоттолине
это и называется любовью, Макс.
Глаза Макса вдруг наполнились слезами, но он тут же их смахнул.
– Вы пытаетесь заставить меня плакать?
– Конечно. – Эрик улыбнулся, потому что видел, что Максу это надо. – Это моя работа.
– Ха! – Макс снова смахнул слезы с глаз и бросил взгляд в сторону коробки с салфетками, но брать не стал.
Эрик сделал пометку: «салфетки не берет». Он давно заметил, что многие пациенты почему-то не позволяют себе взять салфетку – видимо, считают это неким проявлением слабости. И по опыту Эрик знал, что работать легче с теми, кто салфетку все-таки берет. Поэтому он забеспокоился о Максе еще больше.
– Я себя так глупо чувствую, даже неловко, – Макс тряхнул головой и тяжело вздохнул. – Знаете, если бы кто-то в школе узнал, что я сижу тут и плачу из-за бабушки, они бы решили, что я самый большой идиот на свете. Даже больший идиот, чем они сейчас обо мне думают.
– Эмоции, которые ты испытываешь, абсолютно естественные, они доказывают, что ты можешь иметь привязанность к другому человеку. И на самом деле это признак твоего душевного здоровья.
– Что? – Глаза Макса расширились от изумления. – Как это? Как вы можете говорить о душевном здоровье того, у кого ОКР?!
– Ты должен думать об этом как об отдельном заболевании – как ты воспринимаешь физическую болезнь. Ведь если у тебя диабет – у тебя только диабет, это не делает тебя в принципе больным человеком, во всем остальном ты можешь быть абсолютно здоров. Вот и воспринимай свою болезнь как диабет. Ты – здоровый человек, у которого диабет. И если мы сможем справиться с твоим диабетом – тебе станет только легче. – Эрик импровизировал – он никогда раньше не думал об этом с такой точки зрения. Каждый день он сам узнавал что-то новое, учился – в том числе у своих пациентов и во время сеансов. – Макс, нам надо пройти через это. Ты станешь здоровым и счастливым быстрее, если будешь думать о себе как о здоровом человеке. А теперь расскажи мне, как твои навязчивые мысли о Рене?
Макс взглянул на часы.
– Я думаю о ней все время, и мне надо постоянно тюкать себя и проделывать другие ритуалы.
– Ты видел ее вчера?
– Да… ну, да, – ответил Макс, поколебавшись.
– Почему ты колебался?
– Ну… я видел ее не только на занятиях.
Эрик понял, что Макс пытается уклониться от ответа.
– А где еще ты ее видел?
– Я… я видел ее в городе, ну, где она работает.
– А где она работает?
– В кафе, где продается замороженный йогурт, в том большом торговом центре.
– А как так получилось, что ты ее видел?
– Я… просто был в городе и увидел, как она едет на работу. И она снова разговаривала по телефону. – Лицо Макса напряглось, губы вытянулись в тонкую линию, а руки он сцепил в замок. – Я вам рассказывал, помните? Это опасно, а она даже не использует громкую связь или хэндз-фри. И пишет смски без конца еще.
Эрик сделал пометку.
– Так ты видел ее в машине или в кафе-мороженом?
– Ну… как бы… и там и там. Если вам так интересно…
Макс начал