Использование следователем норм об особом порядке судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ). Е. И. Попова
устоявшаяся точка зрения дала повод некоторым ученым – представителям того же сообщества, сделать критический вывод о «монополизме» традиционной криминалистики, основанной на «консерватизме как ученых-криминалистов, так и практиков, считающих криминалистику исключительно своим “оружием”, направленным против подозреваемых, обвиняемых и их профессиональных защитников»[50]. Соответственно ряд авторов (Л. А. Зашляпин, М. О. Баев, О. Я. Баев, Г. А.Зорин и др.) пришли к выводу, что криминалистические средства и методы должны быть классифицированы на предназначенные для оптимизации уголовного преследования и, напротив, – для оптимизации профессиональной защиты от уголовного преследования. «Состязательность сама по себе предполагает противоборствование, противодействие состязающихся сторон в реализации каждой из них своей уголовно-процессуальной функции»[51]. Таким образом, можно говорить о становлении и тенденциях развития так называемой «криминалистики защиты»[52].
Итак, криминалистика в основном исходит из объективных позиций, необходимости установления истины на теоретическом уровне и в прикладных рекомендациях, часто позиционируется в пользу интересов стороны обвинения, прежде всего следователя, однако в последние десятилетия отдельные авторы и научные школы разрабатывают и внедряют рекомендации для судей, государственных обвинителей, адвокатов-защитников[53].
Однако в настоящее время криминалистика по популярности у действующих и будущих правоприменителей чаще всего уступает уголовному праву и уголовному процессу. А в них так называемые объективные позиции, т.е. традиционная парадигма, главенствуют безоговорочно, создавая тем самым труднопреодолимые стереотипы правосознания и далее – правоприменения.
Подобным образом рождается и развивается «объективно ориентированный» правоприменитель. И вряд ли можно утверждать, что это само по себе плохо… Однако покидая стены альма-матер, бывший студент попадает в систему реального, притом состязательного, уголовного процесса[54]. Здесь он обнаруживает, что обозначенная объективная позиция в практике встречается довольно редко. Уголовный, уголовно-процессуальный закон, законодательство об ОРД и иных отраслях права, криминалистические рекомендации дают возможность правоприменителю в сходных ситуациях в рамках одних и тех же правовых норм принимать правомерные, но при том различные, порой противоположные по характеру и последствиям правовые и тактические решения. Но какое бы решение не принял практический работник, он сделает это не просто как некий абстрактный субъект применения права, а в точности выполняя отведенную ему роль, в основе которой всегда лежит строго определенный корпоративный и/или состязательный интерес.
Итак, академический подход – действующая парадигма юридической науки и образования чаще всего ограничивается проблемами однозначной интерпретации
См., например: Зашляпин Л. А. Криминалистика как основа разработки теоретических аспектов профессиональной защитительной деятельности // Криминалистические аспекты профессиональной защиты по уголовным делам: сб. статей / отв. ред. Л. А. Зашляпин. – Екатеринбург, 2001. – С. 43.
См., например: Баев О. Я. Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него: научно-практическое пособие (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений). – М.: Эксмо, 2009. − С. 8.
См., например: Баев М. О. Тактические основы деятельности адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве России (теория и практика): дис… д-ра юрид. наук. – Воронеж, 2005; и др.
См., например: Волчецкая Т. С. Перспективы и пути развития современной криминалистики // Современное состояние и развитие криминалистики: сб. науч. трудов / под ред. Н. П. Яблокова и В. Ю. Шепитько. – Харьков: Апостиль, 2012. – С. 53 – С. 7.
Здесь и далее будем говорить о реалиях уголовного судопроизводства, подразумевая, что подобная ситуация складывается и в иных отраслевых юридических науках и учебных дисциплинах.