Первый подвиг Елены Прекрасной, или Библиотечный обком действует. Светлана Багдерина
в зеркальных подсвечниках на стенах на мгновение нервно заколебались и снова выпрямились, как стойкие солдатики.
Два человека за столом натужно закашлялись. Кто-то одиноко захлопал в ладони и выкрикнул: «Браво!..» Через секунду его поддержали другие.
– Бис!..
– Бис!..
– Молодца, старикан!
– А кролика теперича из шапки достань, ловкач!..
– Не, пусть с веревками теперь хвокус покажет!..
– Ларишка, Ларишка, чего они говорят, ащь?… – натужно закричала в ухо соседке старуха в жемчугах и синей парче.
– Хвокус, говорят, бабушка, с веревками надо показать!
– Ащь?…
– Хвокус!!!.. С веревками!!!..
– Какие такие веревки!!! Кролика давай доставай!!!
И под ноги колдуну полетела пригоршня медяков.
– А я говорю – с веревками! – и еще одна пригоршня мелочи, пущенная мощной рукой, осыпала его с ног до головы, оставив попутно на лице несколько маленьких круглых синячков с трехглавым орлом.
– Да кому твои узлы-веревки интересны, боярин Никодим!
– А твои кролики, боярин Демьян? Не наелся ты, что ли?
– Чего они говорят, Ларишка, ащь?…
– Хвокус!!! Какой!!! Показать!!!
– Пушть лучше ш платками, ш платками чего-нибудь ижображит! – посоветовала старуха.
– С кроликами!
– Нет, с веревками!
– Лучше ш платками, ш платками, милок!..
– А кто вообще хвокусника пригласил на ужин? – перекрывая разрастающуюся ссору, раздался возмущенный голос царицы. – Что у нас тут – праздник какой?
– И верно, – сбавил тон сторонник веревок. – Чего это вы тут… Тут такое горе, беда практически, а вы как дети бестолковые… Что вам тут – праздник?!
– И потолок зачем-то испоганил… – недовольно пробурчал второй спорщик.
– Ларишка, Ларишка, чего они говорят, ащь?
– Несчастье, говорят!!! Гнать надо хвокусника!!!
– А-а… Это-то да… Это надо… Ладно, пошмотрели – и будет, – прошамкала смущенно любительница платков. – Штупай шебе, мил человек. Попожже приходи. Жавтра.
– А двери на место поставь, ловкач, – почти сердито указал царь.
– А то на кухне не накормят, пока двери назад не вернешь, я распоряжусь. Ну, не стой же на месте, как болванчик. Наведи порядок и ступай, кому говорят, – махнула на самозваного фокусника как на муху рукой старая царица Ефросинья.
Чернослов стоял перед столами, там, где обычно выступали во время пиров скоморохи и престидижитаторы, и от растерянности не находил нужных волшебных слов.
Уж на ТАКОЙ эффект он точно не рассчитывал.
С паническим гневом сообразил он, наконец, что теряет инициативу, и снова взмахнул рукой, яростно бормоча под нос отрывистые неразборчивые фразы – то ли заклинания, то ли ругательства.
За подсвечниками со звонким хрустом полопались зеркала, срезая и гася толстые белые свечи, и сразу стало темнее и страшнее.
– Я пришел… – грозно начал было он, но