Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране. Владимир Виноградов
в целом советские инициативы по разоружению, шах тем не менее в частных беседах пытался и оправдывать нежелание стран НАТО идти на серьезные переговоры по этой важнейшей проблеме. «Они же вас боятся, – откровенно говорил он. – Что же НАТО может противопоставить вам – длинноволосых голландских солдат-наркоманов?»
Шах весьма заботился о том, чтобы слыть в международных делах поборником правого дела, несомненно, учитывая широкую международную популярность движения в мире против войны, за справедливый экономический порядок. На так называемых совещаниях «Север – Юг» Иран выступал в поддержку развивающихся стран. Он даже говорил в беседах, что рискует получить кличку «коммуниста». Такая позиция шаха, конечно, была рассчитана и на смягчение критики жестокого внутреннего режима, установленного им в стране. С нескрываемым раздражением он говорил о критике Ирана со стороны США и других империалистических государств относительно нарушения «прав человека» в Иране. Уходил он от этой критики довольно своеобразно. Он сам переходил в наступление: «Какое имеют право критиковать меня те страны, – говорил он, – которые сами подавляют свободы человека не только внутри своих стран, но подчиняют себе и эксплуатируют целые страны!»
И все-таки, проявляя на словах доброжелательное отношение к развитию отношений с Советским Союзом и во многих случаях практически содействуя этому, шах где-то внутри себя всегда ощущал инстинктивную боязнь. Именно эту сторону его характера и мышления подогревали его заокеанские друзья, подбрасывая фальшивую информацию о «коварных намерениях» Советского Союза. То в беседе он скажет, что вот, мол, имеются сообщения о каких-то передвижениях войск, непонятной активности на советской стороне границы с Ираном. Конечно, все это оказывалось выдумкой. То обронит мимоходом, что он знает об источниках волнений внутри страны – замешаны, мол, коммунисты, направляемые из «международных коммунистических центров». Правда, оговорится, что эти «центры» расположены в Западной Европе.
Революцию 27 апреля 1978 года в Афганистане шах поначалу воспринял спокойно. «Я знал, что режим Дауда должен был пасть, – говорил он, – но не думал, что это произойдет так быстро. Мы будем развивать отношения с Афганистаном, если новое афганское правительство хочет добрых отношений с нами». Однако спустя некоторое время, когда над шахом поработали его западные «советники», тон изменился. «Как же нам не опасаться событий в Афганистане, – с притворной озабоченностью восклицал он, – если вашей армии осталось до теплых морей всего около 400 км?» Конечно, приходилось терпеливо и подробно давать разъяснения, которые воспринимались шахом, но, видимо, не надолго – усиленно работала направленная дезинформация, рассчитанная на боязнь шаха коммунистических идей, и следовательно Советского Союза.
Попытки извне помешать советско-иранским отношениям были наглядно видны, и, конечно, нельзя было обойти вниманием