Некромант-самоучка, или Смертельная оказия. Ардмир Мари
овладел быстрым оборотом, а затем… Шаг навстречу и удар – первый из сотни желаемых, хруст, сдавленный и испуганный вскрик застрявшего в обороте пугала по имени Даррей – и лавовая волна накрывает Гера с головой. Но не выжигает, нет. После всего пережитого она уже кажется ласковой, щадящей, даже нежной. Еще удар и еще! Противник, хотя вернее сказать, избиваемый увалень, пытался противостоять вначале ловушками, припасенными в рукаве, затем маневренностью и силой зверя, в коего непростительно долго перевоплощался, но все зря, и даже кинжал, выуженный из ботинка, не помог. Метаморф старшей ветви Дао-дво отступал, сплевывая кровью, Гер наступал, раз за разом ощущая все более горячий и долгий лавовый поток. Мощный, но недостаточный, чтобы выжечь гнев, стыд за кузена, чувство вины перед сероглазой и досаду на нее. Даритель, проклятье! Она – дари- тель.
И где-то на двадцать девятом или тридцатом ударе многоликий понял, что в этот день ему все же суждено выпить – вернее, надраться, – ибо Даррей уже повалился на колени, а злоба, несмотря на боль наплывов, так и не сошла.
Таррах!
Гер посмотрел на небо и зажмурился. В голове все еще было ясно, на сердце – тяжело. Узнать, что ли, где нынче имперцы обитают, и вызвать на поединок Дельгато? Он хотя бы отбиваться будет более уверенно, не то что это… ничтожество.
– Проваливай. На сегодня я с тобой закончил. Вернусь с игр, договорим.
Красавчик, на котором «боевые» ранения вначале еще заживали, а теперь живописной коллекцией украшали и тело, и лицо, недоверчиво и опасливо смотрел на разведчика незаплывшим глазом.
– Ты не посмеешь… Ни за что… – И почти истерично: – Больше никогда не приблизишься к дому. И ко мне и… Отец проведет твое отречение от рода! Ты будешь изгоем! Ты уже изго…
Рывок, и родственничек-недоумок опять за шиворот подвешен перед Гером, дрожит с открытым ртом. И по уцелевшему глазу видно, хочет сказать, но остатки чувства самосохранения не дают.
– Вижу, мозгов у тебя как не было, так и нет. Ты даже не осознаешь глубину той ямы, что выкопал себе. Сговор с имперцем, тайное восстановление связи, попытка убийства невесты сородича и, как следствие, разрушение планов советника Тиши – все это, и не только это, говорит о нарушении заповедей рода Дао-дво. – Ироничный хмык и почти веселое: – Что ж, если хочешь, то так и быть. Встретимся на твоем отречении от рода…
В это мгновение на плече разведчика объявилась кука, довольная жизнью и собой. Грудь колесом, уши, как флаги, расправлены, на тупомордой физиономии улыбка, широкая и мало похожая на змеиную. Но стоило теневой оглянуться, как от ее сияющего оскала не осталось и следа.
– Ой! Кажетсь-ся, й-я не вовремь-мя, и вы еще не… договорили. – Она медленно перевела ошарашенный взгляд с лица кузена, на Гера. Вздрогнула от вида первого, ужаснулась от второго и громко сглотнула. – Хоть-тя и так понь-нятно, что… слов у вас обоих уже нет, но…
– Кука! – выдохнул многоликий радостно, как никогда, и отбросил родственничка в сторону. – Надо поговорить…
Он старался