Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник). Александр Дюма
этом слове, произнесенном посреди глубокого молчания звучным, сильным голосом, весь экипаж вздрогнул. Окинув зорким взглядом весь корабль, капитан продолжал:
– Цепь громового отвода в воду! Наполнить ведра и пожарную трубу! Высыпать порох из затравок! Закрыть люки и порты! Чтоб нигде не было сквозного ветра!
В это время снова раздался гром – теперь ближе прежнего – и долго грохотал, как будто молния сердилась, что против нее принимают предосторожности. Через несколько минут все приказания были исполнены, каждый снова стал на свое место.
Между тем море совершенно стихло. Не было ни малейшего ветерка, паруса печально висели, медно-желтое небо как будто всё опускалось и ложилось на наши мачты. Малейшие наши движения грохотом раздавались посреди мертвой тишины, которая только что время от времени прерывалась раскатом грома, но ничто еще не указывало, откуда набежит ветер. Будто буря еще не решалась начать разрушения. Наконец легкие вихри, которые наши матросы зовут кошачьими лапами, налетая с востока, начали местами рябить поверхность моря и шуметь в парусах. На востоке, между морем и облаками, появилась светлая полоса, как бы занавес поднялся, чтобы пропустить ветер, раздался ужасный шум, словно выходивший из недр океана, поверхность его взволновалась и покрылась пеной, как будто ее взрывали огромным плугом, потом с востока на нас понесся прозрачный туман. То была наконец буря.
– Радуйтесь, ребята! – закричал капитан. – Ветер с суши, и мы набегаемся вдоволь, не наткнувшись на скалу… Руль по ветру!.. Пусть-ка буря за нами погонится.
Корабль, стоявший недвижно, находился в очень благоприятном положении для этой перемены позиции. Приказание было сразу же исполнено, и руль положен на ветер. Корабль, послушный, как хорошо объезженная лошадь, сразу же повиновался воле рулевого. Два раза большие его мачты нагибались к горизонту, так что концы реев окунулись в воду, и два раза красиво поднялись. Наконец паруса приняли ветер перпендикулярно, или под прямым углом, и фрегат понесся по волнам, как кубарь[4] под кнутом школьника, опережая волны, которые, казалось, гнались за ним и, не догнав, позади него разбивались.
– Ничто! – пробормотал Боб, как бы разговаривая сам с собой. – «Трезубец» – ходок знатный, не так просто его обогнать, а капитан знает его, как кормилица своего ребенка. Поучитесь у него, мистер Джон, – прибавил он, оборачиваясь ко мне, – только поторопитесь, потому что урок будет не длинен. Мне сдается, что буря еще не совсем разыгралась. Как вы думаете, сколько узлов ветер делает в секунду?
– Да, я думаю, двадцать пять или тридцать.
– Браво! – вскричал Боб. – Знатно для человека, который только две недели назад познакомился с морем, но он летит все быстрее и быстрее и вот-вот начнет опережать нас.
– Ну что ж, мы поставим еще парусов.
– Гм! Мы уже несем столько, сколько можно, дерево ведь глупо, на него нечего полагаться. Посмотрите-ка, крюйсель гнется, как прутик.
– Спустить малый стаксель и лисель бизань-мачты! – закричал капитан. Его голос раздавался громче бури.
Команда была исполнена
Кубарь – разновидность волчка, юлы на Руси. Кубарь раскручивался с помощью кнута.