Марта Квест. Дорис Мей Лессинг
момент озарения, они были частью единого целого. Однако стоило Марте решить это, как в ней поднялось раздражение и злость на собственную беспомощность, словно она поймала себя на бесцельной лжи. Раздражение заглушало в ней сейчас все остальные чувства – не грусть, а простое, обыденное раздражение, тем более сильное, что сейчас, через какие-нибудь пять минут после «озарения», она уже вспоминала о нем как о чем-то бесконечно радостном и чудесном – видимо, об этом и нужно вспоминать как о величайшем счастье.
Марта медленно поплелась домой, решив пройти кратчайшим путем – вдоль изгороди, через маисовые поля. Земля была сухая, точно утрамбованная, вся в трещинах от засухи, – ногам Марты было больно ступать по ней в неудобных сандалиях, которые были красивы на вид, но мало пригодны для ходьбы. Она с трудом поднялась на холм и прошла прямо к себе, чтобы немного собраться с мыслями, прежде чем встретиться с родителями – точнее, с матерью, ибо встреча с отцом была равносильна попытке привлечь внимание рассерженного призрака.
Увы! Ни мечтаний, ни решений… Очутившись у себя в комнате, Марта почувствовала лишь злость и обиду – она была зла на всех окрестных жителей, на мистера Макферлайна, на Марни, которая теперь обязательно «забежит», чтобы снять фасон платья.
Миссис Квест вошла с керосиновой лампой – было уже темно.
– Ты дома, девочка? – воскликнула она. – А я так беспокоилась! Почему же ты не сказала мне, что вернулась?
– Как видишь, со мной ничего страшного не произошло: цела и невредима и все еще девственница.
– Дорогая моя… – начала было миссис Квест, однако, спохватившись, умолкла и повесила лампу на стену. Пламя заколебалось, мерцая синеватыми отблесками, потом разгорелось и залило приятным желтоватым светом неровную штукатурку вплоть до самых стропил, где в тени поблескивал виток потускневшей от времени проволоки. – Как ты добралась домой? – осторожно спросила миссис Квест.
– Пешком, – вызывающе ответила Марта и даже почувствовала некоторое разочарование, когда миссис Квест ни словом не отозвалась.
– Ну, поторапливайся, сейчас будем ужинать.
Марта послушно последовала за матерью и вдруг, неожиданно для самой себя, небрежно бросила тоном легкомысленной девчонки:
– Этот мерзкий старикашка Макферлайн вздумал было заигрывать со мной.
Она взглянула на отца, но тот медленно крошил хлеб, словно соразмеряя свои движения с течением своих мыслей, зато миссис Квест поспешно выпалила:
– Какая ерунда! Ты все это вообразила. Он не мог себе этого позволить.
Намек на то, что она слишком молода для такого рода ухаживаний, побудил Марту добавить:
– А потом в нем заговорила совесть, и он предложил мне десять шиллингов.
Взглянув еще раз на погруженного в свои мысли отца, она смущенно хихикнула, а миссис Квест сказала:
– Ну, уж он знает, как себя вести. Он очень порядочный человек.
– Порядочный? –