Двенадцатый год. Даниил Мордовцев
военного человека, – отважностью и предприимчивостью беспредельными, средствами всегда готовыми, глазом точным, сметливостью сверхъестественною; личная храбрость его была замечательна, но не равнялась с сими качествами – могу сказать – с сими добродетелями военными: в них он был единствен! Зато безнравственность, бессовестность, плутни самые низкие, варварство самое ужасное – превышали все сии качества военного человека».
Называя Фигнера «Улиссом» хитроумным и лукавым, а третьего славного партизана Сеславина благородным «Ахиллом», который был выше Фигнера «и как воин, и как человек», Давыдов так заключает характеристику коварного «Улисса»: «Он мне говаривал во время перемирия, что намерение его, когда можно будет от успехов союзных армий пробраться через Швейцарию в Италию, – явиться туда со своим итальянским легионом, взбунтовать Италию и объявить себя вице-королем Италии на место Евгения. Я уверен, что точно эта мысль бродила в голове, так как подобная бродила в головах Фернанда Кортеса, Пизарра и Ермака[5]; но одним удалось, а другим воспрепятствовала смерть и, может быть, воспрепятствовали бы и другие обстоятельства – вот разница.
Все-таки я той мысли, что Фигнер вылит был в одной форме с сими знаменитыми искателями приключений: та же бесчувственность к горю ближнего, та же бессовестность, лицемерие, коварство, отважность, предприимчивость, уверенность в звезде своего счастия!»
Такова-то ласковая кошечка, сидящая рядом с Платовым под деревом. Поэтому понятно, что на слова Платова, что человечество живет порывами и что «мир управляется казаками», начиная от Моисея-атамана и Христа и кончая атаманом Наполеоном, кошечка, мечтавшая о короне, отвечала:
– Я думаю, генерал, что мир управляется казаками и партизанами.
– Во-во – верно… Ах, проклятый почечуй!.. Вот еще кто правит миром – почечуй…
В эту минуту что-то звякнуло, стукнуло – и перед Платовым очутился казак, словно он с неба сорвался: сам красный как рак, кивер на сторону, конь весь в мыле… Платов вопросительно глянул на него.
– Бакет, вашество, скрали, – отвечал тот.
– У кого?
– У его, вашество.
– Кто?
– Атаманского полка хорунжий Греков с казаками, вашество.
– Ну?
– Он недалече, вашество… Наши ребята тотчас по грибы пошли.
Платов улыбнулся.
– По грибы?
– Точно так, вашество, – из полка Каменнова охотнички.
– А бекет что?
– Сначала все молчали, а как пытать стали через дуло – ко лбу приставили, так показали, что сам он недалече, а супротив нашего крыла – ихних три корпуса: Ланов корпус, да Сультов, да Муратов[6]…
– Знаю… Я сам скоро буду… Ступай.
Казак повернулся и ускакал как бешеный… Вдали послышались выстрелы, и в то же время что-то словно упало тяжелое, так что воздух дрогнул…
– Проснулся
Фернан Кортес (1485–1547) – испанский конкистадор, завоеватель Мексики.
Писарро Франциск (1470–1541) – испанский завоеватель Перу.
Ермак Тимофеевич (? —1584) – русский казак, завоеватель Сибири.
Речь идет о командующих французскими корпусами, знаменитых маршалах. Ланн Жан (1767–1809) – герцог; Сулът де Дье Никола-Жан (1769–1851) – маршал Франции, позже – военный министр; Мюрат Иоахим (1771–1815) – вице-король Неаполя и Обеих Сицилии.