ПЕРВАЯ студия. ВТОРОЙ мхат. Из практики театральных идей XX века. Инна Соловьева
он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…
ГАЕВ… Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…».
Появляется легкий, радующий призрак: «…покойная мама идет по саду… в белом платье!»
Долги, грехи («О, мои грехи!»), дела общечеловеческие и наши лично могут разрушать цикл, ангелы небесные покинут сад – сад погибает «за долги».
Ритуал в свои функции включает «обратную корректировку» – сбитое нами колесо усиливается вернуть в первозданную колею. Усиливается сохранить сад, которому после зимы должно цвесть.
Оставим легенду, будто в «Селе Степанчикове» Станиславский надеялся так сыграть полковника Ростанева, «защитника идиллии», что сбившаяся жизнь должна будет вернуться в благую колею (люди кончат воевать). И в правду ли он отказался от роли потому, что изверился если не в самой возможности, то в своей способности ее осуществить. Утопия замысла, если он был таков, заодно с общей утопией студии.
Рассказывая историю Московского Художественного, Немирович-Данченко настаивал: Новый театр состоялся не на «Царе Федоре Иоанновиче» 14 октября 1898 года, а на премьере «Чайки» 17 декабря.
Рассказывая историю Первой студии, Станиславский сравнивал пору создания «Гибели „Надежды“» с порою сарая в Пушкине, где готовили «Царя Федора». Рассказ о начальных годах заканчивал: «„Сверчок“ для Первой студии – то же, что „Чайка“ для Московского Художественного театра»[214].
Ставя за «Царем Федором» «Чайку», создатели МХТ имели целью именно то, что получили: театр. Театр, который они станут писать с большой буквы как имя собственное, – Театр, этот, никакой другой – но несомненно театр. У создателей же Первой студии Станиславского и Сулержицкого – об этом уже пришлось говорить – цель исходно двоилась, множилась. Мерцание сохранится и дальше.
Признать свое создание театром, хотя бы и новым, создатели студии смущалась.
К последнему лету перед Мировой войной, казалось бы, судьба ее как театра определялась. Расчеты по постройке здания. Договоренность с архитектором А. Н. Соколовым. Консультирующий дело юрист Н. А. Дурасов. Три готовых, опробованных, принятых публикою спектакля («Гибель „Надежды“», «Праздник примирения», «Калики перехожие») и вчерне готовый «Сверчок на печи».
Театр так театр. Так его и рассмотрим.
Театр, конечно, это наличие труппы.
Немирович-Данченко пишет и не отправляет длиннейшее письмо под заглавием «Студия». Обсуждает здесь возможности и желательность (или невозможность и нежелательность) нового театра на базе этого слишком широкого сообщества – более 80 человек, не много ли. Все ли способны (Владимиру Ивановичу страшно, что Станиславский игнорирует сценические данные, в том числе талант). Двери Студии при ее создании оказались распахнуты. В школе после первого года происходил бы отбор,
КС-9. Т. 1. С. 436.