Край навылет. Томас Пинчон
выйдя из лифта, Максин слышит, дальше по коридору и за дверью, Дейтону Лоррейн, переключенную в режим высокой драмы: она снова оскорбляет конторский телефон. Максин на цыпочках заходит примерно одновременно с воплем Дейтоны:
– Я эти йопаные бумашки подпишу и пошла, хочешь быть папулей, сам всей этой сранью занимайся, – и шварк трубку на рычаг.
– Утро, – чирикает Максин нисходящей терцией, может, лишь чуть-чуть заточив вторую ноту.
– Скорее последний вызов его жопы на посадку.
Бывают дни, когда кажется, будто у всех подонков в городе «За хвост и за шкирку» – в засаленных «Ролодексах». На автоответчике скопилось сколько-то телефонных сообщений – сопуны, телемаркетеры, даже несколько звонков в связи с ныне активными ярлыками. После некоторой сортировки воспроизведения Максин перезванивает встревоженному правдолюбу с фабрики быстрого питания в Джёрзи, который ведет тайные переговоры с бывшими сотрудниками «Кремовых Хрустиков» на предмет незаконного приобретения сверхсекретных параметров температуры и влажности для «контрольного ящика» поставщика пончиков, вместе с равно засекреченными фотографиями пончиковой шприц-машины, которые, однако, теперь, похоже, представляют собой «полароиды» автомобильных запчастей, сделанные много лет назад в Куинзе и отфотошопленные, притом – как попало.
– Я уже начинаю думать, в этой сделке что-то не то, – голос ее осведомителя немного дрожит, – может, даже незаконное.
– Возможно, Тревор, из-за того, что по Титулу 18 это преступное деяние?
– Это подстава ФБР с внедрежом! – вопит Тревор.
– С какой стати ФБР…
– Тю-у? «Кремовые Хрустики»? От лица их собратьев в правоохране всех уровней?
– Ладно. Я поговорю в ОП[1] округа Берген, может, они там что-то слыхали…
– Постойте, постойте, кто-то идет, вот – меня засекли, ох! может, я лучше… – Линия умирает. Так всегда.
С неохотой она ловит себя на том, что не сводит глаз с последнего из, она сбилась со счета, скольких инвентарных мошенничеств при участии розничного торговца Шела Й. (он же Шалый) Локоттса, известного по всем Трем Штатам своей ТВ-рекламой Дяди Шалого: он с высокой скоростью кружился на некоей вертушке, как пацаненок, что рвется к улету («Дядя Шалый! Закручивает цены!»), таща за собой чуланные органайзеры, кивичистки, штопоры с лазерным наведением, карманные дальномеры, сканирующие очереди к кассам и рассчитывающие, какая окажется короче, сигнализации, подключаемые к пультам ДУ, чтоб те никогда не терялись, если только не потеряешь и пульт к сигнализации. Ничего этого на магазинных полках еще не было, но как оно работает, можно всегда посмотреть в ночном эфире.
Уже не раз побывав у самых врат Дэнбёри, Шалый остается в хватке фатума за субзаконные предпочтения, тем самым ставя Максин на такие нравственные тропинки, от которых и ослик из Большого Каньона призадумается. Засада тут – с шармом Шалого, по
Окружная прокуратура. –