Черная стрела (сборник). Роберт Стивенсон
навстречу своему бывшему пленнику.
– Благодарю вас, милорд, за аккуратность, – сказал он с низким неловким поклоном. – Не угодно ли вашей милости сойти на землю?
– Вы здесь одни, молодой человек? – спросил лорд.
– Я не так прост, – ответил Дик, – и должен сказать откровенно, ваша милость, что леса по обе стороны этого креста полны моими честными молодцами с оружием наготове.
– Умно вы поступили, – сказал лорд. – Это мне нравится еще потому, что в прошлую ночь вы дрались очертя голову, скорее как дикий безумец – сарацин, чем как христианский рыцарь. Но мне не пристало жаловаться, так как я был побежден.
– Вы были побеждены, потому что упали, милорд, – возразил Дик. – Если бы не помогли волны, то мне пришлось бы плохо. Вам угодно было отметить меня знаками кинжала, которые и теперь на моем теле. В конце концов, милорд, мне думается, что все опасности, так же как и все выгоды этой маленькой стычки на берегу, выпали на мою долю.
– Я вижу, вы достаточно проницательны, чтобы этим воспользоваться, – заметил незнакомец.
– Нет, милорд, – ответил Дик, – я не думаю извлекать из этого выгоду. Но когда при свете дня я вижу, какой храбрый рыцарь сдался – не мне, а судьбе, темноте и приливу, – как легко бой мог принять совсем другой оборот для такого неопытного и неотесанного воина, как я, то вы, милорд, не должны находить странным, что я смущен выпавшей на мою долю победой.
– Вы хорошо говорите, – сказал незнакомец. – Ваше имя?
– Мое имя, если вам угодно знать его, – Шелтон, – ответил Дик.
– Меня зовут лорд Фоксгем, – сказал незнакомец.
– Значит, милорд, вы, с вашего позволения, опекун самой милой девушки в Англии, – ответил Дик, – и не может быть никакого разговора об условиях выкупа как вашего, так и тех, кто был с вами на берегу. Прошу вас, милорд, окажите мне вашу милость и благосклонность, отдайте мне руку моей возлюбленной, Джоанны Седли, и примите со своей стороны свободу свою, свободу своих слуг и, если желаете, мою благодарность и службу до смерти.
– Но разве сэр Дэниел не ваш опекун? Мне казалось, что так говорили о сыне Гарри Шелтона, – сказал лорд Фоксгем.
– Не угодно ли вам сойти с лошади, милорд? Я рассказал бы вам откровенно, кто я, каково мое положение и отчего я решаюсь на такую смелую просьбу. Умоляю вас, милорд, присядьте на эти ступеньки, выслушайте меня до конца и судите меня милостиво.
Говоря это, Дик протянул лорду Фоксгему руку, чтобы помочь ему сойти с лошади, привел его к кресту, усадил на то место, где прежде сидел сам, и, стоя почтительно перед своим благородным пленником, рассказал ему всю свою историю до событий вчерашнего вечера включительно.
Лорд Фоксгем внимательно слушал его.
– Мастер Шелтон, – сказал он, когда Дик окончил свой рассказ, – вы самый счастливый и в то же время несчастный молодой джентльмен на свете; но счастье, которое у вас было, вы вполне заслужили, а несчастье не заслужено вами ни в каком случае. Ободритесь, потому что