Дуэлянты. Понсон дю Террайль
его зовут?
Гольтье посмотрел по сторонам, будто желая удостовериться, что рядом нет ни матери, ни сестры человека, которого маркиз вызвал на дуэль, и ответил: – Гектор де Вертей.
По рядам собравшихся пополз шепот отчаянного, горького изумления.
Затем, почти лишившись чувств, в изнеможении упала в кресло женщина. Бледная, как смерть, она поднесла к губам платок, пытаясь заглушить крик боли, и стала прилагать отчаянные усилия, чтобы справиться с мучительной тревогой.
К счастью для нее, внимание собравшихся было приковано к юному Гольтье, приводившему новые подробности ссоры.
Женщины, по привычке, задавали самые нелепые вопросы.
– Что же теперь будет? – спросила одна из них.
– Черт побери, мадам, – ответил господин дез Арно, – теперь де Вертей в течение ближайших сорока восьми часов будет драться на дуэли.
– Неужели этот Матален его убьет? – простодушно спросила юная белокурая девушка.
Ее вопрос остался без ответа.
Но каждый, кто в этот момент обратил бы внимание на женщину, над страданиями которой мы только что приоткрыли завесу, заметил бы, что она вздрогнула.
Мгновение спустя сия дама, собрав все силы, придала лицу надлежащее выражение и обратилась к хозяйке дома: – Прошу прощения, моя дорогая мадам, но я должна идти.
– Как? Так рано?
– Скоро полночь и несчастные дамы, наслушавшись этих ужасных историй о бретерах и убийцах, будут бояться возвращаться домой.
При этих словах она мужественно улыбнулась.
Даже злейший враг этой дамы не догадался бы, какая страшная мука изводит ее душу.
Она грациозно поклонилась собравшимся, велела подавать экипаж и через несколько минут покинула салон.
Когда она ушла, один из молодых людей обратился к соседу и сказал: – Мадам Лонгваль могла бы найти и более подходящий момент для шуток.
– Вы уверены, что у нее есть желание шутить? – спросил сосед, будто зная, что кроется за притворной веселостью прекрасной, очаровательной беглянки.
V
Вернувшись домой, мадам Лонгваль первым делом спросила: – Мой супруг дома?
– Нет, мадам, – ответила горничная.
– Скажете ему, что у меня мигрень, что я легла спать и чтобы он меня не будил.
– Если мадам желает, я могу послать за доктором.
– Не нужно, у меня просто расшалились нервы, – ответила дама и направилась в свои апартаменты.
Служанка хотела было пойти за ней, но мадам Лонгваль ее остановила: – Ступайте, Жанна, я не нуждаюсь в ваших услугах.
Оставшись наедине с собой, дама воскликнула:
– Наконец-то я могу дать волю слезам!
Она упала на колени в изножье кровати, уткнулась лицом в полог и зарыдала, время от времени тоном невыразимого отчаяния взывая к тому, кого, вероятно, любила, и кто завтра, скорее всего, превратится лишь в хладный труп.
– Гектор! Гектор! – только и повторяла женщина.
Вволю наплакавшись, она встала. Даже представить невозможно, сколь жестокие, безжалостные следы оставили