Убийственная красота. 69. Алиса Клевер
в лунном свете в одной из наших операционных? Кстати, твоя мама не исключала также и вероятности того, что это был его ментальный дух. Проекция. Контакт третьей степени. Вполне допускаю, что сейчас она выдала бы еще какую-нибудь версию, утреннюю. Такие видения имеют свойство трансформироваться под воздействием времени. Пыталась ли ты, моя драгоценность, когда-нибудь запомнить сон, ускользающий из твоей памяти? Как ни старайся, его образы будут размытыми, нечеткими, потому что они рождены мозгом в момент сна.
– Похоже, что мама всю ночь не могла уснуть. Когда я пришла, она сидела напротив двери и ждала меня, – обвиняюще бросила я, хотя Андре вовсе не был виноват в том, что ночью меня не было рядом с ней. Он, конечно, являлся тому причиной, но это не делало его крайним.
– Мне очень жаль, что все это так напугало ее. Если бы я в тот момент был в больнице, то ни за что не отпустил бы твою маму. Это было безответственно со стороны дежурного врача.
– А что, правильнее было связать ее смирительной рубашкой? – фыркнула я. – Знаешь, моя мама, конечно, та еще актриса и может разыграть все, что угодно, но она никогда не заигрывалась до такой степени, чтобы принимать собственные фантазии за реальность. Иными словами, сценарии она всегда оставляла на бумаге. Я вполне допускаю, что во всем виноват этот твой препарат, но что мне теперь делать? Мама уехала почти сразу, как я пришла в гостиницу.
– Куда она уехала? – удивленно спросил Андре, резко спрыгнув со стола. Он прошел до окна, потом обратно, словно пытаясь привести мысли в порядок.
– Не знаю, – тихо сказала я. – Кажется, в Прованс. Ей там предложили роль.
– Предложили роль? Когда? Вчера ночью?
– Думаешь, она придумала это? – встревожилась я.
Андре запустил обе ладони в свои чудесные темные волосы и глубоко вздохнул.
– Я уже ничему не удивлюсь. Не слишком ли много событий для одной ночи?
– Уж не знаю. Но я лично вызвала ей такси, и сама видела билет на самолет до аэропорта Авиньон-Прованс. Можешь позвонить ей сам! Она уже, наверное, там.
– Авиньон? – Андре подошел к столу и принялся копаться в куче визиток, затем отбросил их и тихо, сквозь зубы выругался на французском.
– Что ты ищешь? – спросила я, не пытаясь скрыть волнение.
– Сейчас, подожди, – отмахнулся Андре, набирая номер по городскому телефону. – Марко? Привет, дрыхнешь, что ли? Слушай, ты давал мне телефон этого чертового продюсера, а я его потерял. Да. Хорошо, жду, – Андре говорил по-французски, и я невольно заслушивалась звуками его голоса. Мне, сколько я ни старалась, так и не удалось добиться правильного произношения, а он, сын Парижа, говорил с тем нежным, струящимся, как шелк, выговором, который получают только по праву рождения.
– Зачем тебе продюсер? – спросила я, пока Андре ждал ответа.
– Хочу убедиться, что с твоей мамой все в порядке и ей не показалось, что она получила роль, – резко бросил Андре. – Да, пишу. Марко, отвали. Сам делай карьеру в кино.
– Веселый у тебя брат, – сказала я, когда Андре закончил разговор, но он, никак