Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна. Рафаэль Гругман
говорит, – вызывает Иосиф Виссарионович.
Приезжаю. Никогда раньше такого не было, чтобы вызывал.
Поговорили немного о моей учебе, а потом и говорит:
– Это ты Светлане револьвер подарил? А знаешь, что у нас дома с оружием было? Нет? Мать Светланы в дурном настроении с собой покончила…
Я обалдел. Знал, что мать Светланы умерла, но о самоубийстве никто у нас в доме никогда не говорил.
– Ладно, – сказал Сталин, – иди, но за такие вещи вообще-то надо наказывать…»[18]
Через четыре месяца Светлана закончила школу. По настойчивому совету близких (инициатива, скорее всего, исходила от Сталина, попросившего кого-то, к кому дочь прислушивалась – няню, Власика, повлиять на упрямицу), она позвонила отцу, который жил на даче, сообщила об успешном окончании школы и услышала краткое приглашение (Светлана написала «буркнул»): «Приезжай». Это была их первая встреча после размолвки. Она хотела поступать на филфак, но уступила желанию отца и согласилась подать документы на истфак МГУ, однако в отместку прибила его сообщением, вынашиваемым четыре месяца размолвки, – сказала, что хочет взять фамилию матери[19].
Сталин поперхнулся: он не ожидал такого удара, и она, почувствовав, что отец уязвлён, отложила своё намерение. Но он ничего не забыл. Помнил о пистолетике, обнаруженном у дочери, и её неожиданном пожелании и, опасаясь трагической развязки (ведь и Яша стрелялся после ссоры с отцом, а затем в состоянии аффекта нажала на курок Надя), не стал ей препятствовать, когда через год у неё появился жених, Гриша Морозов.
– Чёрт с тобой, делай, что хочешь, – раздражённо сказал он. Он вновь поссорился с дочерью, отказался видеться с зятем и затаил ненависть к евреям. Подсознательно он мстил им за Каплера и Морозова.
Выйдя замуж, Светлана благоразумно не стала брать фамилию мужа. В 1945 году она родила сына, которого, стараясь задобрить отца, назвала Иосифом. Уловка не сработала. Сталин впервые увидел внука-еврея, когда тому было три года. Это произошло вскоре после того как Сталин добился развода: по его поручению Василий приехал к сестре, от имени отца потребовал паспорта, уехал в милицию и вскоре вернулся с новеньким паспортом, в котором не было пометок о браке. Скандалить Светлана не стала, на время смирилась и даже нашла себе оправдание, высказанное близкой подруге Марфе Пешковой, внучке Максима Горького: «Мужей у меня может быть много, а папа один», – она ведь должна была как-то объяснить, почему не бунтует, – хотя в первом замужестве, грубо разрушенном отцом, была счастлива. Но брату-генералу, не заступившемуся за неё перед отцом, предательства она не простила и затаила обиду. Возможно, именно по этой причине лишь однажды – вместе с Капитолиной Васильевой, третьей женой брата, и то по настоятельной просьбе Капы – в январе 1956-го навестила его в тюрьме (Василия арестовали через полтора месяца после смерти отца). Больше они не виделись. На похороны брата (он умер 19 марта 1962 года в Казани) Светлана не поехала.
Через