Анна Каренина. Вариант ХХІ века. Владимир Гурвич
проливать кровь и сегодня достаточно. Когда я читаю некоторые высказывания, она стынет у меня в жилах.
– Мало ли кто что пишет сгоряча, человек существо эмоциональное, и зачастую не сдерживает себя. Но это не означает, что он готов быть столь же нетерпимым и в жизни.
– А откуда нам знать, готов он быть нетерпимым или нет? Многие и сами не имеют о том представления. Не зря же сказано в одной книге: сначала было слово. А что будет после того, как оно сказано, предсказать невозможно. Нет, Сергей Иванович, все начинается именно с того, что мы говорим и как думаем. Если оправдываем кровь в прошлом, сумеем оправдать и в настоящем. Вот почему я пришел к вам, ваша статья наделала много шума, немало людей ее одобрили. Вы прекрасно владеете пером, к вам прислушиваются. А если такой человек распространяет публично подобные идеи, это не может не вызывать опасений.
– Я ценю ваш визит, но мне кажется, ваши опасения преувеличены. Я лишь предлагал вспомнить былое величие, чтобы оно нас вдохновляло на новые свершения. И призывал не позволять смешивать наше прошлое с грязью. Желающих отдать его на поругание, увы, предостаточно. И, на мой взгляд, они сильно нам вредят, внушают, особенно молодежи презрение к отечеству.
Общественный деятель печально вздохнул.
– Вижу, нам с вами согласия не достичь. Мы уже спорим целый час, а каждый так и остался на своих позициях. С вашего разрешения я удалюсь, тем более у вас гость, – посмотрел он на Левина.
Левин почувствовал радость, что общественный деятель собирается уходить. Сначала он с интересом слушал обе стороны, но в какой-то момент ему стало скучно. Опять сплошная отвлеченность, они спорят о каких-то вещах, которые не имеют отношение к действительности. Хотя им кажется обратное. А вот поработали бы денек вилами да лопатой в грязи и навозе, по-другому бы заговорили. А ведь так и проговорят страну. Им кажется, что они заняты чем-то необычайно важным, решают судьбу народа, а на самом деле, все это от безделья.
VIII
Левин и Кознышев остались одни.
– Видишь, какие у нас теперь ведутся жаркие дискуссии, – улыбаясь, произнес Кознышев. – Градус общественного настроения быстро идет вверх. Впрочем, в твоей деревне это не чувствуется.
– Да, у нас другие заботы.
Кознышев снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.
– У каждого своя жизнь, главное, чтобы не ощущать в ней себя ущербным.
– Пока не ощущаю.
– Вот и прекрасно. А зачем ты в наших краях? По делам или так?
Когда Левин ехал к брату, ему хотелось поведать Сергею о своем намерении жениться, но сейчас почему-то такое желание пропало. После столь глубокомысленного разговора, которому он стал только что свидетелем, говорить на столь прозаичные темы Левину показалось неудобно. Как-нибудь потом.
– Разные возникли нужды. Да и захотелось немного развеяться, – неопределенно ответил Левин.
Кознышев рассеянно кивнул головой, его мысли были заняты явно другим.
– Должен