Охотники на троллей. Гильермо дель Торо
как думаешь?
Хотя и наполненное сарказмом, сказано это предложение было с ноткой извинения. Я вздохнул с облегчением и посмотрел на часы. Скоро будет звонок. Для меня день оказался длинным, а для Таба – еще длиннее.
– Спорим, кто-нибудь подарит нам симпатичный сервиз, – сказал я. – И хлебопечку.
– Чудесно. Когда настанет зомби-апокалипсис, эта хлебопечка спасет наши задницы, – он прерывисто вздохнул и откашлялся. – Дай мне минутку, иначе я никогда не закончу одеваться. Ты и понятия не имеешь, как мне тяжело натягивать носки.
Таб ненавидел одеваться в присутствии кого-либо. Ему хотелось смириться со своим весом, но сейчас не время ускорять эту процедуру. Я переместился в другой проход между шкафчиками.
В дальнем углу находился кабинет тренера. Свет не горел. Вообще-то обычно тренер Лоуренс включал свет перед уходом. Раздевалку поглотила тьма, словно ее накрыли брезентом. Проходы выглядели слишком длинными, прорезанными неожиданными трещинами. Я колебался, стоит ли двигаться дальше. Раздевалки всегда вызывали у меня плохие воспоминания: удары полотенцами, смытое в унитаз нижнее белье, подожженные над мусорным ведром кеды. Неудивительно, что тени здесь казались зловещими.
Я напомнил себе про несуществующего монстра из шкафа и продолжил идти. Сделал три шага и тут увидел его.
Существо скорчилось в дальнем углу. Я глубоко вздохнул и наклонился к нему, но оно не освободило путь. Оно было какое-то бесформенное и выше меня, но не шевелилось и не издавало ни звука. Я слышал где-то вдалеке вздохи одевающегося Таба, они вселили в меня уверенность. Я не мог позволить этому существу выгнать моего голого друга в коридор. Еще одно унижение – это уже слишком.
Выключатель находился всего в полутора метрах, точно между нами, и я бочком устремился в этом направлении, кроссовки захлюпали по какой-то мерзкой жидкости, как всегда бывает в раздевалке. Дотянувшись до выключателя, я почувствовал, будто достал до спасительного красного платка на канате. Я помедлил, опасаясь увидеть правду, скрытую за многочисленными складками кожи и зловонием.
Я щелкнул выключателем. Моргнула единственная слабая лампочка. В углу лежала груда сырых полотенец. От нее воняло, но она уж точно не собиралась прыгнуть и наброситься на меня. Мое лицо вспыхнуло, я уже собирался пнуть кипу полотенец, но понял, что с моей-то удачливостью она рухнет прямо на меня, и весь день я буду благоухать как сотня подмышек.
Из душа донесся какой-то лязг.
Я взглянул туда, ожидая, что и это ложная тревога, но заметил, что решетка над сливом сдвинута. Стекающие в канализацию потоки воды разбрызгались, словно их потревожила чья-то нога. К воде примешивались и наши с Табом капли крови. Я сделал шаг назад, чтобы разглядеть получше, и боковым зрением заметил в противоположном конце раздевалки темный силуэт.
Это Стив – кто же, кроме него, – пришел, чтобы забрать у Таба положенную пятерку. Но теперь я не позволю этому случиться. Я бросился к следующему ряду шкафчиков и увидел подошву вроде бы ноги, хотя и слишком большой для Стива. И тут раздался звук – гортанный