Пепел к пеплу (сборник). Мейнард Вуд
такой вопрос сначала побледнел, а потом покраснел и заорал, что с ее вопросов дурацких его воротит, как и с лица ее унылого; а жизнь с ней хуже каторги, поэтому она должна быть ему благодарна, что он вообще домой приходит. Эмили так под его криками растерялась, что ни слова вымолвить не смогла, только глазами хлопала; а он все высказал, дверью грохнул и ушел на три дня. Все эти три дня Эмили проплакала, никому не жалуясь – а потому в деревне решили, что сама она во всем виновата. Но через три дня муж вернулся, и теперь, даже если Эмили просыпалась среди ночи и видела, что она одна в супружеской постели лежит, то утром никаких вопросов не задавала. Любовь не всегда бывает доброй и милосердной – Эмили ее любовь заставила от себя самое отказаться, лишь бы ее мужу было хорошо. Часто она тосковала по тем временам, когда жила одна и была сама своему сердцу и своей жизни хозяйка, но как не старалась, ничего с собой поделать не могла – ради его взгляда она по-прежнему в огонь и воду бы бросилась, потому что любила своего мужа с детских лет, сколько себя помнила.
Так жили они, и врозь и вместе, и она будто бы привыкла к такой жизни, пока не пошла в лес и не обнаружила, что ищет травы целебные возле озера под черной елью; а под елью, как и под сосной, как всем известно, никаких трав не растет, потому что это деревья могучие и их соседство молодым растениям не под силу. Тогда она села под этой елью и разрыдалась взахлеб с причитаниями, а слезы точно из глубины ее покалеченного, измученного сердца шли. «Совсем память потеряла… ничего не соображаю… на все согласна… только бы избавиться от любви этой проклятой… выгнать изменника…. узнать, с кем он ночи проводит, мерзавец, и перестать себе душу травить!» вырывалось у нее между всхлипываниями. Так она и просидела под елью, пока не свечерело, то плача, то жалуясь, а когда солнце к закату склонилось, взяла пустую корзинку и пошла домой; и впервые за год ее супружества на сердце у нее немного отлегло.
И той же ночью муж ее на локте приподнялся, прислушался к ее дыханию, и когда увидел, что она спит, тихо из постели выскользнул, оделся, взял лампу и вышел во двор. А затем перемахнул через забор покосившийся, что их дом от дома Салли отделял, и постучал вдове в окошко! Она выглянула в окошко, обвила его за плечи руками белыми, но тут же опомнилась и вглубь комнаты спряталась.
– Тебя никто не видит? – шепотом спросила она.
– Никто, моя радость, никто! Супружница моя безобразная спит. Так что накинь на себя что-нибудь и пошли в лес!
– Экий ты прыткий, сразу в лес! А поговорить? – недовольно заметила Салли.
– Красавица моя! – взмолился прелюбодей. – Ну что я могу сказать, если от прелести твоей давно и язык, и голову потерял, и ты сама об этом знаешь!
– Видно, ты и впрямь голову потерял, если так орешь, – сказала ему Салли. – А если она проснется?
– Ну и что, моя медовенькая, моя сладкая? Что она сделает, ты знаешь?
– Смолчит и стерпит, как обычно, – хихикнула Салли. – Хотя все-таки боязно мне, аж дрожь пробирает…
– Ну