Отряд Аз. Михаил Кельмович
Они были здесь невидимками. Тин заметил также, что иногда тот или иной человек, не воспринимает элементов окружающего мира. Один не обратил внимания на угол дома, ударился о него плечом. Другой – задел машину. Некоторые вели себя странно. Вон парень мочится на стену прямо на углу Невского посреди толпы, никому нет дела. Глаза всех, кого они встретили, казались остекленевшими и неподвижными, напоминали взгляд человека, который неотрывно смотрит на экран монитора.
– У людей во сне обычно глаза спящего, но это, мне кажется, что-то не то. Здесь вообще много такого, что мне не приходилось встречать, и много непонятного, – подытожила Вирга.
Тин согласился: то, что происходит вокруг, он видит впервые.
– Мы нашли что-то важное. Но оно непонятно, нужно глубже погрузиться.
– Да, буквально, – согласилась Вирга, – нам надо сместиться на следующий уровень тонкого мира в этом городе. Тогда мы рассмотрим все более отчетливо. Можно пойти в метро. Там людей больше, и концентрация психической энергии выше. Кроме того, в метро проще всего найти вход на следующий уровень. Мне даже кажется, что он где-то здесь.
Тин пожал плечами.
– Пошли.
Туннель
2.07.2011 года.
Они вошли в вестибюль. Здесь все гудело от ментальных вибраций. Толкотня у турникетов и касс. На эскалаторе туманный диск мерцал вокруг головы почти у каждого человека. «Гостиный двор» – пересадочная станция. Толпа. Толкучка у переходов на другую ветку метро, вниз, на станцию «Невский проспект». «Гостинка» соединена с ней двумя путями. В дальнем конце вестибюля, прямо у выхода на канал Грибоедова небольшой эскалатор. В центре зала два спуска – лестничные марши, и далее длинный изгибающийся туннель к нижней станции. В конце туннеля турникеты. Вирга выбрала спуск в центре зала и перед ним остановилась.
– Мне кажется, переход на другой уровень здесь. Изменение реальности может произойти скачком или постепенно. Идем, – она взяла его за руку. – На всякий случай, чтобы ты не потерялся, – усмехнулась, но глаза ее были сосредоточены.
Мимо них проходило множество людей, у каждого вокруг головы был туманный диск. Но более ничего необычного не происходило. С толпой они спустились и повернули в туннель. Вновь ничего не произошло. Туннель плавно изгибался и длинной узкой кишкой уходил вперед. Он был увешан рекламными щитами. Играла на скрипке пожилая женщина с благородным лицом. Недалеко с картонкой для мелочи стояла нищая старуха.
Плотная толпа шла в одном завораживающем ритме. Можно было потеряться в однообразном монотонном движении сапог и ботинок, качающихся плеч и задов, напряженных спин. Потеряться в их однообразии, в том, как они двигались: десятки, сотни одновременно, в том, что это длилось долго. Можно было забыть себя в этой монотонности или еще наблюдать отдельно, долго чью-то шизофреническую прическу или бессмысленный затылок. Движение в туннеле походило на длящийся кадр из фильма Тарковского. Несмотря на сосредоточенное внимание,