Золотые времена. Александр Силецкий
не трюкач, – обиженно возразил капитан. – Я – честный, скромный труженик геройства. Мастер своего дела. И без меня вы все тут пропадете.
– Господи, опять – самовосхваление?! – тоскливо вздохнул Ривалдуй.
– Ну-ка, ну-ка, золотите ручку! – грянули аборигены. – Был вопрос!
– А я как раз предупреждал, – назидательно сказал Матрай Докука. – Сейчас бы вы определенно что-нибудь отдали. Ну, а я не дам им ничего.
– Но мы требуем!
– Вот позолотите ручку – тогда и требуйте, – безмятежно ответил капитан.
На несколько минут настало злобное всеобщее молчание.
Но страсть к вымогательству засела, видно, в головах аборигенов, как по шляпку вбитый гвоздь.
– Так нечестно, – заявил один из них.
– Все честно, – отрезал Матрай Докука.
– Нет, нечестно!
– Хорошо, позолотите ручку – и мы согласимся с вами.
Аборигены хором всхлипнули от своего полнейшего бессилия и, долго не раздумывая, шваркнули к ногам космонавтов ящик с запасными гнутыми болтами, нержавеющими шпильками и пробками от пива.
Были там, впрочем, и другие восточные сладости…
Капитан заглянул в ящик, благосклонно покивал и с кротким видом сообщил:
– Ну, конечно же, друзья мои, нечестно! Вы это очень тонко подметили.
Услыхав такое признание, аборигены мгновенно воспрянули духом:
– Да-да, обманывать нельзя!
– Ха! – самодовольно возразил Пупель Еня.
– А теперь вы – позолотите ручку, и мы с вами согласимся, – захихикали аборигены.
Матрай Докука волком глянул на Пупель Еню и выразительно постучал себя пальцем по лбу.
– А я – ничего… – засуетился разом Пупель Еня. – Я вот… как бы лучше всем…
– Дурак ты, мил дружок, и с дураками споришь, – процедил капитан.
– Сам дурак, – отводя глаза, с тоскливой безнадежностью констатировали аборигены.
– А ну-ка – брысь! – вдруг осерчал Матрай Докука. – Уж чья бы корова мычала!.. Вот, ей-ей, к фалдую, пришибу! Ух, лиловщики бесстыжие!..
Аборигены побледнели, не на шутку испугались, сразу что-то там смекнули и тогда молча, не сговариваясь, припустили в разные стороны.
Через пять секунд и след их простыл.
– Ну вот и ладушки, – отметил удовлетворенно капитан, – поле боя, так сказать, за нами. Давайте-ка перетаскивать вещи в звездолет.
Он первым двинулся к туземной стоянке, но тут, ошеломленный, замер.
Из-за дальней посадочной распорки на него зорко и с лютой ненавистью уставились два аборигеновых глаза.
А эдак в метре от земли, стиснутый обеими руками, угрожающе раскачивался увесистый булыжник.
Давнее оружие пролетариата, каковой готов всё потерять, кроме своих цепей… Хотя другое, что не слишком хорошо лежит, еще обидней потерять… Но тут – как повезет…
– Не трожь! – дурным голосом гаркнул абориген. – Не замай чужого!
– Вот как? – опешил на мгновение капитан. – А ты позолоти