Месть смотрящего. Евгений Сухов

      Последнее его путешествие не предвещало ничего дурного. Дорога была знакомой – истоптана десятки раз, и Платон знал на ней едва ли не каждый камень. В этот раз поездка оказалась на редкость удачной: на мохнатой низкорослой лошадке сидела красивая монголка лет шестнадцати. Она уже давно перестала спрашивать, что они за люди и куда ее везут. Видно, вполне удовлетворилась тем, что ее не трогают и кормят отборным рисом с жирной бараниной. А потом она рассчитывала на заступничество великого Будды.

      По этой тропе Платон перевез уже немало девиц в сибирские селения, где продавал их на многочисленных торгах местным и заезжим казакам. Мужики, изголодавшиеся без бабьей ласки, платили за них, как правило, золотым песком, и после каждой такой поездки Платон зарывал в своем огороде по нескольку фунтов драгоценного металла.

      Прежде чем превратить баб в товар, их опаивали до одури, увещевали ласковыми словами, а то и просто силком запихивали в припрятанные мешки. И только немногие из них, услышав о красавце-женихе, изъявляли желание поменять батюшкино хозяйство на далекие северные земли.

      Баб излавливали в самых неожиданных местах: в поле, когда они выгуливали скот, у ручья во время полоскания белья и даже поутру, когда те справляли нужду.

      В этот раз Платон с приятелями знал, куда шел. Один из купцов (молодой красивый ухарь лет двадцати пяти) подглядел в соседнем монгольском селении девицу необычайной красоты и пообещал расплатиться щедро с тем, кто отважится привезти ему дикий степной цветок. Беда заключалась в том, что девка была сговорена, и престарелый родитель дожидался ближайшей полной луны, чтобы получить за нее такой калым, какого хватило бы еще на одну длинную жизнь, – чем не радость отдавать замуж красавицу-дочь за самого богатого жениха степи!

      Девушку подловили ранним утром, когда она, покинув юрту, легкой козочкой спешила к ручью. Платон вышел из-за огромного, в два человеческих роста, валуна и расторопно накинул ей шелковый мешок на голову, перевязав у самого пояса шнурком. Девица особенно не противилась, видно приняв похищение за диковатую забаву будущего муженька. Подобные прогулки, с запыленным мешком на лице, невесты знавали и в прежние времена, когда будущий муж, обуреваемый желанием, относил девицу в укромное место, где и совершал таинство супружеского обряда. Но когда невесту отвезли далеко в город и стянули с головы мешок, то красавица испытала ужас – вместо дикоглазого женишка на нее, с вожделением вытаращив круглые глаза, взирали семеро рыжебородых мужиков.

      – Если увижу, что найдутся охотнички попортить товаp, – грозно пробасил Платон, оглядывая слащавые физиономии