Русский Ришелье. Александр Гурин
идат исторических наук. Работал научным сотрудником Института социально-политических исследований.
Вследствие распада СССР, не выезжая за границу, оказался в другой стране. В независимой Латвии работал журналистом в редакциях ряда латвийских газет и в издательской фирме. Опубликовал более тысячи статей по вопросам истории Латвии.
Участвовал в общественной и политической жизни страны, более 10 лет назад был членом правления политической партии, имевшей депутатов в латвийском сейме.
Александр Гурин – один из учредителей Латвийского комитета по правам человека, который является частью Международной федерации за права человека, объединяющей свыше ста национальных организаций.
Писать литературные произведения начал еще в школе, на студенческие годы приходится первая публикация – рассказ в журнале «Наука и техника». Уже живя в независимой Латвии, он опубликовал в латвийских газетах девять повестей, в которых рассказывается о давних событиях из латвийской и российской истории.
В 90-е годы был автором игровой части сценария 48-серийного художественно-публицистического фильма «Mes-Мы», который был создан при поддержке Совета Европы и направлен на укрепление мер доверия в обществе.
Женат на латышской поэтессе и переводчице Ирене (Ирине) Асе.
Ирена Арновна Асе родилась в Риге в 1959 году. По образованию – медработник. Поэтесса и переводчик. Еще в школе начала писать стихи. В 90-е годы руководила неформальными литературными объединениями «Навна» и «Элегия». В первом десятилетии XXI века около 7 лет работала помощницей депутата латвийского сейма В. Бузаева. Последние годы работает переводчиком с русского на латышский и с латышского на русский. Публиковала стихи в латвийских газетах и журналах. В 2012 году перевела на латышский язык книгу российского автора Ю. Малых «Сплетение судеб», рассказывающую о пребывании в дореволюционной Вятке латышского поэта Яниса Райниса.
А. Гурин «Путеводитель по русской Риге» (2012)
А. Гурин «Рига в русском сознании» (2013)
И. Асе «Среди миров» (2013)
А. Гурин, И. Асе «Покушение на царя» (2013)
А. Гурин, И. Асе «Русский Ришелье» (2014)
Пролог
Весной 1656 года судьба друйского воеводы Афанасия Ордина-Нащокина решилась в Москве. По воле государя всея Руси предстояла ему миссия дерзостная и опасная, но для страны важная, а самому Афанасию предрекавшая не только жизнь полную приключений, но и возможность необычайного возвышения, шанс стать, как выражались потом иноземцы, «русским Ришелье».
…В четыре часа утра царь Алексей Михайлович[1], усердно помолившись, вышел из опочивальни и направился в рабочий кабинет. Проходя мимо созданного по его царскому повелению зимнего сада с изящными деревцами и экзотическими цветами, государь – тонкий ценитель прекрасного – невольно замедлил шаг. В царском кабинете склонился в нижайшем поклоне писец, готовый записывать все повеления Царя и Великого князя всея Руси. Алексей Михайлович досадливо махнул рукой – мол, пошел вон. Аккуратный царь любил, чтобы его воля была изложена без помарок. Увы, для этого не раз приходилось переписывать собственных писцов. В конце концов самодержец решил обходиться без них, особенно когда писал стихи собственного сочинения или же секретные распоряжения, которые считал государственной тайной.
Писец незаметно выскользнул из кабинета и царь остался один. В ту пору Алексей Михайлович был в самом расцвете сил – в марте 1656 года самодержцу как раз исполнилось 27 лет. Высокий, плотного сложения, русоволосый царь с приятным румянцем на щеках и добрым взглядом спокойных глаз был из числа тех людей, которые внушают уважение мужчинам и нравятся женщинам. Деятельный и богобоязненный, он много работал и много молился. Чтобы успеть и то, и другое царь вставал необычно рано даже для того времени и еще до заутрени в церкви приступал к делам.
Любимое место государя – рабочий кабинет – был устроен полностью по его вкусу: практично и красиво, но без излишней роскоши. Стол, покрытый красным сукном, нарезанная на столбцы чистая бумага (потом слуги подклеивали исписанные столбцы и текст становился свитком), чернильница, карандаш, зеркало на стене, полка с книгами – вот и все убранство. В клетке в углу при виде хозяина весело защебетала канарейка – птица невероятно дорогая – на базаре у Кремля таковая стоила столько же, сколько триста кур, двадцать баранов или три коровы.
Царь достал из кармана часы, прикинул, сколько у него времени до заутрени, и приступил к работе. Надев привезенные из Нидерландов очки в золотой оправе, он взял лебяжье перо (не простым же гусиным писать, как-никак царь!) и пододвинул к себе подготовленный на подпись листок. Прочитав текст, государь всея Руси поморщился: речь шла о смертном приговоре дезертиру. Нет, не для того Алексей Михайлович три года назад издал закон, запрещающий казнить даже за убийство и заменяющий казнь ссылкой в Сибирь (жизни лишали только за повторное убийство). Государь подпись под приговором дезертиру не поставил, вместо этого написал в оправдание нерадивому
Отец российского императора Петра Великого.