На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам…. Эль Эбергард
и он – настороженный и удивленный.
– Я к чему это все рассказывал, – заговорил Вениамин снова. – К тому, что религия не всегда подразумевала жестокость. Точнее, жестокость и насилие не были самоцелью. Единственной задачей было служение богам и неведомым силам, которые управляли человеком. Конечно, люди ничего не понимали в устройстве мира, а потому было проще придумать себе богов и просить их о помощи, чтобы они были милостивы и посылали бы в равных пропорциях дождь, солнце и ветер, ради лучшего будущего, ради хорошего урожая и счастливой жизни.
– Хорошее счастье – на костях других, – проворчала я, начиная успокаиваться. – Но ведь почему-то людям пришло в голову, что богам угодны кровавые жертвы. Почему?
– Я не могу ответить точно. Это вопрос философский и религиозный. Наверное, все потому же, что и всегда. Человеческая жизнь это драгоценность, а что понравится верховному божеству больше, чтобы придти в доброе расположение духа, кусок камня или сияющий алмаз?
– Мне все равно! Я бы обошлась камнем, если бы знала, что никто не пострадает.
– Так это ты! Не забывай, что все боги были ужасными эгоистами и собственниками. Человек был их самым лучшим созданием. Стало быть, и сами боги были достойны этого самого лучшего. Вот и думай, стали бы небожители довольствоваться фруктами.
– Ладно, но если сравнить христианство с язычеством, то будет очевидно, что первое значительно милосерднее.
– Это смотря как его толковать. Если припомнить крестовые походы, сожжение сотен тысяч людей на кострах и изобретение индульгенции, распространение фанатичной веры и насильственное насаждение ее среди других народов, то тут, конечно, я замолкаю… – ехидно произнес Веня, блестя глазами.
Тут он был прав. Нельзя было поспорить с его доводами.
– Да, – неохотно протянула я. – Возможно. И вообще, если взять любую религию, то можно столкнуться с насилием и убеждением толп религиозных фанатиков, слепо верующих в своего бога.
– Вот именно, – зевнул Веня. – Поэтому, к религии лучше подходить с исследовательской точки зрения и ни в коем случае не поддаваться на уговоры сектантов. Мне удобно быть атеистом. Я верю только в некий бесконечный разум и в силу прогрессивной мысли.
Я задумалась.
– Не будучи сильной в религии, я не стану противоречить. Наука спасла миллионы жизней, если взять Яна Флемминга, но и погубила не меньше, если взять Альфреда Нобеля.
Вениамин всплеснул руками, ничуть не собираясь сдавать своих позиций.
– В науке всегда есть место жертвам. Но эти жертвы приносились ради пользы и достижения блага. Ученые жертвовали своим здоровьем, своими и чужими жизнями, чтобы победить голод, смерть и войну. И причиной тому все тот же страх перед неизвестностью и желание сделать мир лучше.
– Добрыми намерениями устлана дорога в ад, – сказала я. – Если раньше людей приносили в жертву, надеясь умилостивить богов, то потом