Мэри Роуз. Шарлотта Лин
ты оказался достаточно хладнокровен, чтобы сказать мне это в лицо.
– Ах, тебе… – произнес он и украдкой сорвал поцелуй с ее губ. – Ты привыкла к горестям.
Она ударила его по щеке, правда, недостаточно сильно, чтобы причинить боль. Но он все равно испугался. Нахмурил брови, коснулся ударенной щеки и сразу же схватился за волосы.
– А я-то думал, что нравлюсь тебе, Фенхель.
– Иногда, – вздохнула Фенелла, снова приняла поцелуй в качестве извинения и решительно, но очень нежно поцеловала его в ответ. – И о чем думало Небо, создавая тебя?
– Небо – ни о чем, сердце мое.
– Ты невыносим.
– Это тоже для тебя не внове. Скажи Сильвестру, что я напишу ему письмо, хорошо?
– Он порвет его на мелкие клочки, потому что не сможет сделать этого с тобой.
Энтони усмехнулся.
– Я не сомневаюсь. Но только после того, как прочтет его.
4
Дворец представлял собой роскошную безделушку, настоящую жемчужину из булыжника. Однако весь двор смеялся, что эта драгоценность принадлежит не королю Генриху, а его лорд-канцлеру, могущественному кардиналу Уолси, о котором поговаривали, будто он держит короля, а вместе с ним и всю страну. Каждый год кардинал приглашал придворных на банкет по случаю Троицы, и тот, кто обнаруживал свое имя в списке приглашенных, мог радоваться и считать, что что-то да значит при английском дворе.
В коридоре, ведущем в зал, стоял Роберт Маллах, граф Рипонский, и ждал, когда король промчится мимо него в развевающейся мантии. Вместе с ним ждал Томас Болейн, придворный, имевший заслуги на дипломатической службе и за это недавно принятый в орден Подвязки. В окна эркера барабанил дождь.
Роберт едва сдержал стон. «Над этим островом вечный дождь. Постоянно, даже в конце мая небо беспросветно серое».
– Я вас прекрасно понимаю, милорд Рипонский, – произнес Томас Болейн.
Его голос был неприятен Роберту, словно слизень на голой коже. Мужчина был подхалимом, но именно поэтому он ему сейчас и был нужен. В этом коридоре собирались люди, которые намеревались надоедать королю по поводу какого-нибудь дела, и Болейн будет как раз надоедать. Сам Роберт благодаря этому мог держаться в тени, сохраняя остатки собственного достоинства.
– Я вас действительно понимаю, – во второй раз произнес Болейн. – Боевым кораблям нужен уход, но к чему эта спешка, это рвение? Вы знаете, кого напоминаете мне? Простите, драгоценный, – одну из моих охотничьих собак, которая попробовала кровь и теперь без нее не может.
Роберт закусил губу. Болейн дурак, но его описание верно. Он попробовал кровь. Когда же это произошло? Когда-то на заре туманной юности, которую он тратил бездарно в болотистом графстве на побережье Йоркшира. Однажды утром, стоя на скале над бушующим морем, он осознал, что народ, к которому он принадлежит, торчит на жалком дождливом острове. Если он хочет когда-нибудь убраться отсюда, ему нужны корабли. В то холодное туманное утро, пребывая вдали