Зеркальщик. Филипп Ванденберг
прямо заявил, что хочет предложить императору чудодейственное зеркало, ответом был хохот и насмешки; ему пояснили, что император Иоанн Палеолог шарахается от всякого зеркала как черт от ладана.
«Это мне известно, – ответил Мельцер, – но зеркало, которое есть у меня для императора, не обычное, а волшебное и сделано для того, чтобы вернуть человеку радость жизни». После этих слов дворецкий и настойчивый посетитель пустились в такой жаркий спор, что их слова были слышны в комнате, где император, сидя на мраморном троне и грея ноги о старую полосатую кошку, принимал просителей.
Иоанн Палеолог поинтересовался о причине шума и получил ответ, что латинянин или франк – бог его знает, откуда он взялся – хочет с помощью зеркала вернуть императора к жизни. Иоанн был туговат на ухо и не расслышал, с помощью чего должно произойти чудесное исцеление, но любое средство, творящее чудеса, вызывало у него интерес, поэтому он велел привести чужеземца.
Человеку из Майнца никогда прежде не доводилось встречаться с императорами, тем более с восточными, которые к тому же боятся зеркал. Поэтому, приближаясь к мраморному трону, Мельцер держал заветную вещь двумя руками за спиной, одновременно делая несколько неуклюжие поклоны.
Дворецкий Алексиос взял на себя роль посредника между посетителем и императором.
Зеркальщик пояснил, что он приехал из Майнца, где уже достиг значительных успехов благодаря своим чудодейственным зеркалам.
– Зеркала? – переспросил император. – Действительно ли вы сказали «зеркала» и разве не известно вам, что…
– Известно-известно, – перебил Мельцер императора, прежде чем тот успел пуститься в бесконечные рассуждения, – каждый верующий византиец, который к тому же обладает хорошими манерами, знает о предпочтениях его величества, но я хочу предложить императору не обычное зеркало, которое отражает презренную действительность. Мой шедевр шлифовального искусства обладает чудодейственными свойствами: исцеляет больных, а тем, на чьем лице только что были написаны хворь и страдания, придает здоровый вид, словно у греческого кулачного бойца. – И с этими словами Мельцер протянул императору выпуклое зеркало.
Иоанн Палеолог с отвращением отвернулся. Он, словно тщеславная женщина, не решающаяся посмотреть правде в глаза, искоса поглядел в зеркало. Но постепенно, очень медленно, сияющая поверхность магическим образом стала притягивать его, и император устремил взгляд в зеркало, показавшее ему полное здоровое лицо. Иоанн ощупал свои впалые щеки пальцами, словно не веря тому, что видит, а потом испустил радостный крик. Последний раз подобный звук здесь слышали семнадцать лет назад, когда турки-перебежчики возвестили о смерти султана Мурата, что впоследствии оказалось ложью.
Михель Мельцер увидел восторг императора, который, счастливо улыбаясь, стоял на худых длинных ногах, похожий на аиста. Зеркальщик сделал единственно верный в данной ситуации ход: он подарил