Расскажите, тоненькая бортпроводница (сборник). Елена Федорова
звездною метелью гонит нас из дома.
Самолет мой – крест нательный у аэродрома.
Ни к полетной красоте ли вскинут взгляд любого.
Самолет мой – крест нательный неба голубого.
Дует ветер – князь удельный в гати бездорожной.
Самолет мой – крест нательный на любви безбожной.
Цвет неяркий, акварельный на стреле крылатой.
Самолет мой – крест нательный на любви проклятой.
Я сойти давно хочу, да мал пейзаж окрестный.
Распят я, и нету чуда, что летает крест мой.
Даль уходит беспредельно в горизонт неявный
Самолет мой – крест нательный на тебе и я в нем[6].
Время помчалось стремительным аллюром. Оля погрузилась в иную жизнь, где уже не было ипподрома, ранних утренних прогулок по пробуждающейся от сна Москве. Не было старой авоськи, взлетающей вверх, как знамя. Не было малыша Нуно и красавца Чезаре, не было дяди Коли, толстяка Макса, Иришки и даже Александра, ради которого, из-за которого и для которого Оленька стала стюардессой.
Она была зачислена в службу бортпроводников и приступила к занятиям в Учебно-Тренировочном Отряде, где экстравагантные педагоги, бывшие стюардессы, делились своими знаниями с теми, кому посчастливилось попасть в специальную группу стюардесс.
Двадцать милых девчонок и четверо ребят добросовестно вели конспекты.
– Записывайте, а то забудете и не сможете на экзамене ответить, – говорила учитель по питанию. – Итак, пустой контейнер – это такой контейнер, в котором ничего нет.
Все дружно хихикали. Но, как не странно, этот пустой контейнер остался в лабиринтах Олиной памяти на всю жизнь вместе с «май наме из» и «копеком в покете».
Самыми любимыми для Оли были уроки испанского языка. Непреодолимое желание выучить этот мелодичный язык так, чтобы легко изъясняться, а не выдавливать из себя слова, помогало Оле справляться со всеми сложностями испанской грамматики. Оля частенько оставалась после уроков, чтобы поболтать с молодой преподавательницей Маргаритой Васильевной, которая была всего на шесть лет старше своих учеников. Болтали по-испански. Марго рассказывала о красотах Мадрида. Ее нежный голос, ее легкое придыхание и слова «Madrid con sus barrios modernos, sus amplios avenidas no tiene nada a las grandes urbes Europeas.»[7] остались в Олиной памяти навсегда. И желание, непреодолимое желание увидеть этот замечательный Мадрид «con sus barrios modernos» жило в Олином сознании до тех пор, пока она не побывала в Мадриде. А, побывав там, Оля поняла, насколько беден наш язык, потому что словами нельзя описать даже частично ту неповторимую красоту, которую можно увидеть только на улицах испанской столицы. Madrid con sus barrios modernos…
Все это было потом. А впереди была учеба с трехмесячным перерывом на летную практику в аэропортах Внуково и Домодедово.
Олю откомандировали в аэропорт Внуково. Начальник внуковской службы бортпроводников распределил всех новеньких по бригадам.
– Привет, меня зовут Лариса, – сообщила полногрудая, рыжеволосая бригадир, протягивая Оле руку. – А
Александр Дольский
Мадрид со своими современными кварталами и многочисленными старинными улочками совсем не похож на большие европейские города.