Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сельма Лагерлёф
как только зашло солнце, его охватили страх и тоска по людям. Он свернулся под крылом Белого. Тепло, но здесь ничего не видно и не слышно. Если Белому что-то будет грозить, он не сможет его защитить.
Мальчуган высунул голову и прислушался. Откуда появляются ночью все эти шорохи и шепоты? И еще какие-то загадочные, но, несомненно, угрожающие звуки. Ему стало не по себе. Он выбрался из-под крыла и спрыгнул на песок. Лучше быть начеку.
А Смирре стоял на краю обрыва и размышлял.
Надо спуститься по отвесной скале. Если не сверзишься, придется плыть по бурной речке. Промокнешь до костей, а еще неизвестно, удастся ли незамеченным подобраться к пятачку, где устроились на ночлег гуси. Из этой затеи ничего не выйдет. Эта банда слишком умна для тебя, Смирре. Пора с этим кончать. Пора прислушаться к доводам разума.
Но лисам, как известно, очень трудно менять планы на ходу. Смирре подполз к самому краю скалы и лег, не сводя глаз с гусей. Лежал и подзуживал сам себя, вспоминал все неприятности, которые ему пришлось вынести из-за этой проклятой стаи. Это из-за них его выслали из Сконе, это из-за них он сейчас бедствует в этом нищем Блекинге. И под конец Смирре так себя накрутил, что уже не думал, как бы ему полакомиться гусятиной. Пусть они все сдохнут, даже если достанутся не ему, а кому-то другому.
Он чуть не терял сознание от ярости, когда услышал на высокой сосне какой-то шорох. Лис поднял глаза и увидел белку, с невероятной скоростью взбегающую по стволу. За ней гналась куница. Он замер, наблюдая за охотой. Белка прыгала с ветки на ветку так легко, словно была уверена, что сможет в случае чего и полететь. Куница уступала ей в ловкости, но тоже мчалась так быстро, будто по отвесному стволу были проложены специальные тропки для куниц.
«Умей я наполовину так хорошо лазать, гусям бы не поздоровилось, – с досадой подумал Смирре. – Поглядел бы, каково им спится там, на берегу».
Куница в конце концов изловчилась, поймала белку и спустилась с дерева. Смирре подошел и остановился в нескольких шагах, всем своим видом показывая, что не имеет ни малейшего намерения претендовать на добычу. Вежливо поздоровался и поздравил с удачной охотой.
Лисы – большие дипломаты, мастера выбирать правильные слова. А превзойти их в умении польстить собеседнику просто невозможно.
А куница… что ж, куница. Куница, со своим тонким, вытянутым телом, красивой головкой, блестящей, ухоженной меховой шубкой с палевым воротником, просто чудо гармонии, изящества и красоты. Но, несмотря на аристократическую внешность, куницы в глубине души остались такими же неотесанными лесными отшельниками, какими и были тысячи лет назад. Она даже не озаботилась ответить на вежливое обращение.
– И все же удивительно, – продолжил лис, не обратив внимания на явную неприветливость. – Удивительно вот что: такая охотница, как ты, и такая жалкая добыча! Зачем тебе этот хвостатый уродец? У тебя под носом великолепная дичь! – Он закрыл глаза, подвигал носом и поцокал языком, наглядно показывая, какая великолепная дичь