Карманный ад. Евгений Медведев
тела телеведущих. Дикторы, не умеющие считать деньги, халтуре обрадовались и с радостью набивали рекламные слоганы на ладонях, пальцах и шеях. Как нетрудно догадаться, дороже всего ценились рекламные площади на лбу.
– Одинокая девушка в баре – это всегда вызов. Как вас зовут, красавица? Позволите угостить коктейлем?
Девушка окатила Милана ушатом холодной воды: – Ты с этим парнем пришел?
– Да. – Биккок понял, что сейчас его отошьют: уж больно неказисто выглядел Ильяс в засаленной рубашке и дырявых джинсах. – Бедному и вору вся одежда впору. Этот парень любую из вас так оттрахает, что вы ходить не сможете, – сказал переписчик и вернулся за столик к другу.
Они выпили еще по пять стаканов, а потому момент знакомства с Альбиной в памяти Ильяса скомкался и стерся. Внезапно летописцу позвонили. Это был знакомый по имени Борис, живший в Подмосковье в собственном двухэтажном доме. На первом этаже поселилась семья, второй ярус владелец отдал под звукозаписывающую студию, куда регулярно заглядывали музыканты разной степени таланта. Борису не терпелось познакомить Ильяса с творчеством, как он говорил, «авангарда интеллектуального хип-хопа России». Летописец простился с Миланом и отправился на окраину Москвы, но оказался чересчур пьян, чтобы воспринять творчество широко известных в узких кругах музыкантов, а потому почти сразу заснул.
Жора не солгал и заглянул в лавку ровно в восемь вечера с бутылкой под мышкой, по традиции принеся с собой острый запах гнилой рыбы и речной тины. Букет белой сирени, стоявший на прилавке, сразу съежился и пожелтел. Капитан давно заметил, что все цветы в присутствии психиатра гибнут, но не обижался на это и каждое утро терпеливо покупал новый пахучий сверток для создания в лавке уютной атмосферы. Только гвоздики, как часовые на карауле, не поддавались чарам Боруха, но Денис терпеть не мог этих вестников смерти.
Книжник и психиатр уселись в кресла-качалки, причалившие к стене, и утонули в воспоминаниях. Спустя два часа Капитан задумался было о том, чтобы закрыть магазин и выставить психиатра за дверь, как колокольчик возвестил о появлении покупательницы. Это была студентка, которая часто здесь задерживалась. Она принесла с собой запах мандаринов, смешанный с молодым снегом и бенгальскими огнями.
Бывают люди, которые приводят с собой праздник, где бы ни оказались, щедро делятся им и угощают, не жалея. Эта девушка была одной из таких: стоило ей переступить порог лавки, как книги срывались с полок и начинали кружиться в кавалькаде вальса, и рассказы Борхеса ни видели ничего зазорного в паре па с повестью Кортасара. Инкунабулы, гроссбухи, фолианты будто молодели и сбрасывали лишний вес; прохироны, псалтири и кодексы снимали с обложки спесь; от снобизма альбомов и атласов не оставалось и следа – все книги преображались, раскрывались и пахли свежей типографской краской, грезя о том, чтобы оказаться в ладонях студентки.
Девушка уверенной походкой подошла к стеллажу с иностранной литературой и знающей рукой выбрала томик Буковски.