Дин Рид: трагедия красного ковбоя. Федор Раззаков
прессу стали нападать на президента и его политику. Ожили и разного рода радикальные группировки, которые взяли на вооружение провокации. Одной из их жертв вновь стал Дин Рид, дом которого снова подвергся атаке радикалов.
На этот раз до стрельбы не дошло, однако дом разукрасили сильно – опять намалевали на стенах коммунистические символы в виде серпа и молота. Дин воспринял это спокойно, а вот Патрисия испугалась. Она всерьез решила, что это только начало, что в складывающейся обстановке этим людям ничего не стоит повторить вооруженное нападение на них. И Патрисия стала умолять Дина покинуть Аргентину. Но тот и слушать об этом не хотел. Но, поскольку состояние жены вызывало у него тревогу, он сделал шаг, на который раньше никогда бы не решился: 4 ноября выступил в печати со статьей «Я не коммунист!», где заявил, что никогда не принадлежал к коммунистической партии и вступать в нее не собирается. О своей поездке в СССР Дин заявил, что ездил туда не как политик, а всего лишь как артист, который имеет право выступать в странах с любой политической системой. «Я не политик, – писал Дин, – но я всегда поддерживал политику покойного президента Джона Кеннеди, который пытался освободить мир от угрозы ядерной войны».
Как ни странно, но эта статья возымела действие: провокации против Дина прекратились. А уже вскоре, в середине ноября, чаша весов в противостоянии «президент – оппозиция» склонилась в пользу первого. Кульминацией этого стало смещение с поста главнокомандующего сухопутными войсками генерала Хуана Онгания – главного претендента на президентский пост в стане оппозиции.
В феврале 1966 года Дин отправился с концертами в Венесуэлу. Поселился он в гостинице в центре Каракаса, причем окна его номера выходили аккурат на ультрасовременный небоскреб англо-голландской нефтяной компании «Шелл». Эта компания стояла на втором месте по добыче в Венесуэле «черного золота» – нефти. На первом, само собой разумеется, были американцы – компания «Креол», являвшаяся филиалом «Стандард ойл» (на третьем месте тоже были американцы из «Мене Гранде» – филиала «Галф ойл»). Вообще по добыче нефти Венесуэла тогда стояла на третьем месте в мире, после США и СССР, и на первом по ее экспорту. Фактически весь государственный бюджет страны и ее валютные поступления (95 процентов) были отданы на милость иностранных нефтяных компаний. Вывоз «черного золота» из страны был поставлен так широко, что большинство здешних экспертов не смущаясь признавались: «Нам оставляют кости, а мясо увозят». Правда, в последние несколько лет иностранным компаниям пришлось пойти на некоторые уступки, и их отчисления и налоги в венесуэльскую казну стали составлять ежегодно около полутора миллиардов долларов. Однако львиную долю этих денег присваивала себе местная олигархия «мантильос», которая буквально утопала в роскоши. Она не была заинтересована в развитии сельского хозяйства, предпочитая зарабатывать легкие деньги от банковских и внешнеторговых операций.
Что касается подавляющего числа венесуэльцев, то они жили куда более скромно.