В позе трупа. Виктор Пронин
пребывая в каком-то оцепенении, словно до конца не веря еще в случившееся. Они, казалось, боялись произнести хоть слово, чтобы не сорваться, не потерять самообладания, чтобы не вырвалось, не выплеснулось из них горе. Пафнутьев сам тогда пришел к ним и рассказал, как все произошло. Они выслушали его молча, не задав ни одного вопроса. Пафнутьев хорошо их понимал и не стал терзать подробностями. А сейчас, увидев в дверях Сергея Николаевича, он сделал над собой усилие, чтобы узнать этого человека. Да, это был он, отец Светы.
– Здравствуйте! – громким голосом Пафнутьев хотел всколыхнуть Сергея Николаевича, да ему и самому надо было избавиться от неловкости, убедить себя в том, что поступает правильно. – Моя фамилия Пафнутьев. Павел Николаевич. Следователь. Если помните, мы встречались с вами в прошлом году.
– Как же, припоминаю. – Сергей Николаевич отступил в глубину квартиры: – Проходите. А вы изменились.
– Вы тоже, – брякнул Пафнутьев неосторожно и тут же пожалел о своих словах.
– О нас и речи нет, – чуть улыбнулся Сергей Николаевич, – давние знакомые не всегда узнают. А напомнишь – неловкость... Слушаю вас. – Он показал на стул.
– Начальником вот стал, – Пафнутьев произнес это извиняющимся тоном, словно что-то непотребное совершил.
– Это, наверно, по результатам того дела?
– Не только. – Пафнутьев чертыхнулся про себя: опять сказал что-то некстати. – Я к вам на несколько минут... Вернулся Андрей, его почти год здесь не было.
– Да, он звонил мне.
– И вы поговорили с ним довольно круто?
– Для крутого разговора у меня нет ни оснований, ни духа... Попросил его больше нас не тревожить. Мне кажется, я сделал это достаточно мягко.
– Сергей Николаевич... Послушайте меня, – Пафнутьев положил ладони на колени. – Вы вправе относиться к нему, как сами того пожелаете. Тут я вам не советчик. Но для полноты картины могу сказать – он вел себя достойно. Во всех смыслах этого слова.
– Да? – вежливо удивился Сергей Николаевич. – Надо же...
– Он сделал то, на что ныне способен один человек из миллиона.
– Что же он такого замечательного совершил? Уехал к тетке на черешню?
– Он уничтожил всех прямых виновников... То есть преступников. Он бы и с остальными расправился, да я его остановил.
– И много этих... остальных?
– Трудно сказать... Но троих бы он на тот свет отправил. Это уж точно.
– И это было бы правильно? Справедливо?
– Вполне.
– Зачем же вы его остановили? – Сергей Николаевич сидел бледный, с напряженно выпрямленной спиной, на Пафнутьева старался не смотреть, вопросы задавал мертвым, бесцветным голосом, словно до сих пор боялся выдать свои чувства или опасался, что они выплеснутся наружу помимо его воли.
– Четверых вам мало? – негромко произнес Пафнутьев.
– Простите, я не то говорю.
– Сергей Николаевич, скажу вам еще... Был момент, когда Андрей сам хотел отправиться вслед за Светой. И опять я остановил. Удалось схватить за руку в последний момент. Поймите, у вас нет оснований упрекать его в самом малом.