Айседора Дункан. Модерн на босу ногу. Юлия Андреева
посредством движущегося тела.
Меж тем Айседора продолжала практиковать свои полуголые выступления, заранее содрогаясь при мысли, какие грезы вызывает вид ее юного обнаженного тела в умах большинства из ее зрителей. Часто под маской желания приобщиться к ее высокому искусству танцовщицу приглашали выступать как своеобразную диковинку, подумать только, голая девушка!.. тем не менее так о танцах Айседоры думали далеко не все. Все чаще и чаще она находила единомышленников, людей, которые, явившись за пикантинкой, в конце выступления переходили в ее веру.
– Обнаженное тело – прекрасно! Господь не зря создал нас именно такими. Мы не краснеем, любуясь в музеях на беломраморные статуи и прекрасных богов и богинь с полотен великих художников, почему же вид живого, но не менее прекрасного тела вызывает негодование или глумливые улыбки? Когда-то вид обнаженной плоти был в порядке нормы, спортсмены снимали с себя одежду, и в храмах обнаженные жрицы исполняли гимны богам.
На афишах Айседора просила писать «религиозные танцы», подчеркивая тем самым возвышенность своей миссии. Она танцевала под серьезную музыку и надеялась со временем выступать в самых престижных театрах мира.
Однажды в гости к Дункан заявился немецкий импресарио, предложивший контракт на выступление в кафе-шантане, положив для начала оклад 500 марок в неделю.
– В кафе-шантане после дрессированных медведей и жонглеров?! Никогда!
Решив, что босоножка упрямится, гость поднял цену до тысячи за выступление. Айседора, как обычно, была без денег, репетируя в холодном ателье, так как не смогла купить уголь, где-то за стенкой напряженно кашляла Дора, должно быть, мама слышала весь разговор слово в слово, заранее давая дочери благословение на столь щедрый контракт.
– Нет, нет и еще раз нет! Когда-нибудь я приеду в вашу страну и буду танцевать там в сопровождении вашего оркестра филармонии в храме искусств и музыки, но не в варьете!
Правильно ли поступила Дункан, отказываясь от более чем выгодного предложения? Ею восторгались принцы крови и аристократы, журналисты неизменно пели хвалу, и в ателье ей то и дело приносили букеты или даже корзины цветов… но не могла же она, в самом деле, отопить этими цветами ателье? Подать на обед газеты? Или одеться с ног до головы в комплименты от сильных мира сего? Несмотря на все хорошие отзывы о ее работе, Айседоре по-прежнему приходилось оплачивать ателье, заботиться о пропитании себя, матери и брата, следить, чтобы все были прилично одеты и обуты, и это при негарантированном заработке, без импресарио, завис от сезонов и прихотей моды.
Да тут еще и Раймонд сначала увлекся хорошенькой актрисой, а затем решил ехать с нею в турне по Соединенным Штатам. Тоже, наверное, уже надоело сидеть на шее у младшей сестренки.
Тем не менее Айседора не приняла приглашения импрессарио, предпочитая честную бедность успеху в сомнительном месте. Дора и Айседора остались вдвоем в холодном пустом ателье, Доре нездоровилось, и дочь