13 ведьм (сборник). Александр Щёголев
бегал еще голопопым карапузом, совсем уж стыдно. Конечно, за последние десять лет заповедник немного изменился – рухнули трухлявые деревья, проклюнулся и заветвился молодняк, заросли старые тропинки, – но основные метки остались нетронутыми. Самое интересное, что Матвей их все помнил – даже мог предугадать, какой же будет следующая, – но расстояние между ними и то, с какой стороны он к ним выходил, были неожиданными.
Матвей задрал голову, пытаясь на затянутом облаками небе разглядеть хоть какие-то ориентиры. Отдельные звезды мелькали в прорехах, да – но соотнести их с известными очертаниями он не мог.
Сгущающиеся сумерки его не пугали. Для того чтобы погибнуть летом в благоустроенном заповеднике, нужно иметь особый талант. А Матвей тешил себя мыслью, что им не обладает. Да и сеть здесь ловилась – неустойчиво, то и дело срываясь, набирая не больше двух делений, – но все-таки была, так что оторванным от цивилизации он себя не чувствовал.
Костер начал догорать. Матвей вздохнул и потянулся. Идти все еще пока не хотелось – ноги, которые он так опрометчиво обул в кроссовки, гудели, стертые пятки ныли, большой палец, из которого он час назад вытащил невесть как туда попавшую занозу, опасно подергивало. «Ничего, – подумал Матвей. – Через час-полтора буду у деда, и он поможет. Припарочки какие-нибудь, настоечка. Все ок будет. Доберусь я до него, никуда не денусь».
Дед работал в этом заповеднике полвека, если не больше. Сначала – егерем, потом смотрителем, а последние годы уже почетным пенсионером, к которому приходили советоваться даже местные ветеринары. Ему предлагали переехать в город, выделяли квартиру от администрации заповедника, но он отказывался: мол, не знает, чем там заняться, а тут все свое, родное, привычное. Даже в гости к родителям Матвея он приезжал от силы раза два-три – ну не нравились ему городские шум, суета и многолюдье.
Каждую неделю, по четвергам, дед ходил в поселок – за продуктами и на почту. Матвей исправно писал ему два раза в месяц и так же дважды в месяц получал дедовы ответы, старательно выведенные пузатыми печатными буквами. Все нормально, внучок, на днях еще три браконьерских капкана ликвидировал; в старой берлоге семья медведей поселилась; новый егерь заходил – хороший парень, только уж больно утомительно болтает. Матвей каждый раз обещался приехать – сам не особо веря в это и предполагая, что и дед тоже рассматривает данную фразу лишь как формальную приписку к основному тексту письма.
Но в этот раз он твердо решил выполнить свое обещание. Слишком уж много всего совпало: и отпуск; и уход девушки, после чего этот самый отпуск стало уже не с кем проводить; и пара кредитов, из-за которых поехать куда-то дальше, чем на поезде по России, было весьма проблематично, – и внезапный первый седой волос, который напомнил, что все мы не молодеем и выполнить некоторые обещания можем и не успеть. Так что деду полетело письмо о том, что внук вот-вот наведается в родимую сторожку – а Матвей, не дожидаясь ответа, спешно собрал вещи и первым же поездом отчалил на восток.
Он снова потянулся, с хрустом