«Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Южнобережья 1820-1830 гг. в неопубликованных письмах княгини А. С. Голициной Александру I, М. С. Воронцову и другим лицам. Татьяна Фадеева
в момент переселения окружение княгини было достаточно пестрым и о нем известно немного. Письма знакомят нас с отдельными лицами из ближайшего окружения княгини, одни были ее спутниками по переселению, как баронесса Крюденер, ее верная спутница девица Маурер, ее дочь с мужем – барон и баронесса Беркгейм, графиня де Гаше; другие примкнули к ней уже в Крыму – канонисса Жакмар, семейство Маурер и архитектор Эшлиман. О них поговорим более подробно.
Жюльетта Беркгейм – соратница и секретарь княгини, ее «Второе я»
Умная, властная, острая на язык княгиня прекрасно владела пером в литературном смысле, но почерк ее становился все менее разборчивым, и поэтому она предпочитала диктовать свои многочисленные письма подруге и наперснице, баронессе Жюльетте Беркгейм. Большая часть писем написаны рукой баронессы, которую княгиня уполномочила писать от имени их обеих, правда иногда с собственноручной припиской. Об этом прямо говорится в следующем письме Н.Н. Раевскому-младшему за март-апрель 1937 г., Кореиз:
«Прежде всего, м-м Баронесса и м-м Княгиня – это одно. Обе они составляют целостное и почти совершенное существо, и если одна любит вас, то и другая тоже»[64].
Это письмо – прямое свидетельство того, как сама княгиня объясняла свои отношения с дочерью баронессы Крюденер. Возможно, в их основе лежало некое мистическое переживание. «Я посетила небо, и земля исчезла у меня из-под ног», – писала баронесса Крюденер. Дочь умершей подруги Жюльетта Беркгейм, возможно, заменила Анне Сергеевне обеих. Другое объяснение можно найти в одном из высказываний Крюденер: «Один из самых удивительных из выдающихся людей, Сведенборг, верил, что существа, которые сильно любили друг друга здесь, в этой жизни, после смерти сливаются, образуя вместе одного ангела: прекрасная мысль!»[65].
Однако отношения Голицыной и дочери покойной Крюденер были для многих непонятны. Окружающие недоумевали, почему молодая баронесса не последовала за мужем, винодельческие эксперименты которого увлекали его то в Ай-Даниль, то в Мухалатку, а осталась жить с княгиней в Кореизе. Источник наших сведений – воспоминания Каролины Эшлиман, дочери архитектора-швейцарца Карла Эшлимана, который прибыл в Кореиз, сопровождая молодого маркиза Ошандо, был обласкан княгиней, рекомендован ею Воронцову. Дочка архитектора сама княгиню при жизни не застала, она делилась своими воспоминаниями, находясь уже в глубоко преклонном возрасте, и, следовательно, пересказывала то, что слышала от других. Так, по ее словам, современники отмечали, что Жюльетта и ее муж были молоды и очень хороши собой: оба белокурые, высокие, стройные, они вызывали симпатию у окружающих. Через некоторое время после переезда в Крым барон должен был уехать за границу на несколько месяцев. В это время княгиня А.С. Голицына подружилась с молодой женщиной, и, когда барон вернулся, дома жены он не застал, та была в полной зависимости от княгини, жила в ее доме и виделась с мужем только при свидетелях. «Никто не мог понять ее связи с Голицыной,
Архив Раевских. Издание П.М. Раевского. Ред. и прим. Б.Л. Модзалевского. – Т. 2. – СПб., 1909. – С. 340.
Jacob P.L. bibliophile. Madame de Krudener. Ses lettres et ses ouvrages inédits. – P., 1880. – P. 263–273.