История России. Том 2. XIX–XX века. Учебное издание. В. Н. Болоцких
законность (кодификация законов, судебная реформа), использовать гласность, облегчать, особенно в периоды реформ, деятельность печати, прибегать к помощи общества – губернские комитеты по крестьянскому делу, земства и городские думы. Всё это наглядно видно в преобразовании финансовой системы в начале 1860-х гг. С 1862 г. стала публиковаться государственная роспись доходов и расходов, было создано единство кассы, т.е. уничтожены кассы и казначейства отдельных ведомств и все казённые деньги теперь проводились через кассу Министерства финансов в соответствии с государственной росписью и под надзором особого ведомства – Государственного контроля, на местах были образованы особые контрольные палаты, полностью независимые от общей администрации, т.е. от губернаторов и начальников отдельных ведомств. Правда, воровать меньше не стали.
Слабая эффективность, а то и полная бесплодность политики самодержавия определялась тем, что как только непосредственная опасность для него проходила, или только казалось, что она миновала, как только казалось, что трудная проблема решена, то верховная власть ограничивала или даже полностью ликвидировала возможности для общественной самодеятельности, выражения общественного мнения. Это более чем понятно, так как гласность, свободная печать, общественные организации, помогая контролировать бюрократический аппарат и проводить жизненно необходимые для государства реформы, подрывали самим фактом своего существования сущностные основы самодержавной неограниченной власти. Поэтому совершенно логично действовали второй и третий Александры – вынужденные уступки обществу по мере укрепления самодержавной власти брались обратно. Характерно, что все русские цари, включая Николая II, с подозрением относились к российской буржуазии, не доверяли ей и неохотно пускали в сферу производства вооружений, привлекая частный капитал для строительства железных дорог, во второй половине 1890-х гг. государство начинает усиленно скупать железные дороги. Что уж тут говорить о либеральной печати, земствах и т. д.
Ошибочность в определении смысла намерений и реформ первого и второго Александров, неверное понимание их замыслов и действий порождает теории, подобные концепции «революции сверху» Н. Эйдельмана и обвинения в адрес самодержцев в непоследовательности проведения реформ и создании правового общества, т.е. в том, чего они, в том числе Александр II, делать не собирались.
Отличительными чертами российской истории, создающими условия для «революций сверху» Н. Эйдельман считал следующие. Во-первых, относительная небуржуазность – российская удаль, нелюбовь к мелочности, скопидомству и в то же время – бесхозяйственность, нежелание и неумение рассчитывать. Во-вторых, и отчасти вследствие первого пункта, огромная роль государства, сверхцентрализация, отсутствие кк у народа и высших слоёв каких-либо независимых от власти объединений. Поэтому