Девушка из нежной стали. Алюшина Татьяна
бывает, болезнь спряталась, и ты ее не чувствуешь.
– Нет, мамочка, так не бывает, – серьезно возражал Степан.
Ему разрешили смотреть мультики. Отведя его в комнату, где стоял телевизор и играли другие дети под присмотром медсестры, Вика, накинув куртку, вышла в больничный сад.
«Ноябрь. Как я не люблю ноябрь!» – с тоской подумала молодая женщина.
Голые, мокрые ветки деревьев, непокрытая еще снегом темная земля, низкое серое небо, мерзнущие на ветру руки – все это, приправленное стойкими больничными запахами, не выветривающимися даже здесь, в саду, и бесконечными вопросами самой себе, вызывало в ней такую тоску, что впору было завыть.
«Как? Где я его упустила?! Когда просмотрела? Господи, господи! Как можно было не заметить болезнь? Что я за мать такая, если не увидела, что ребенок болен, да так болен, что надо срочно оперировать?»
Чувство безысходности, вины и непоправимости ситуации давило Вику, как бетонная плита, не давая дышать, думать.
Степка рос очень здоровым ребенком. Все врачи удивлялись: надо же, в наше время, при московской экологии, и такой здоровый малыш!
Он родился крупным – четыре двести, эдакий богатырь! Мальчик почти никогда не плакал, хныкал, конечно, когда колики были грудничковые или зубки резались, но чтобы так, как рассказывали другие мамы, орут их малыши, – нет, никогда. В этом плане им с мамой повезло, он хорошо спал, хорошо ел, прекрасно развивался и рос. Они не знали, что такое простуда или грипп у ребенка, не говоря уж о каких-то более серьезных болезнях. Вика старалась раз в полгода водить Степку на осмотр по врачам: стоматолог, ортопед, педиатр, сдавала обычные анализы, на всякий случай. Не всегда получалось сделать все в срок, но она старалась, хоть раз в году проверить его здоровье.
И никогда! Никогда у него ничего не обнаруживали!
Да как же так?! Господи, боже мой, ну как же так?! Как это могло случиться?!
Замерзнув, она вернулась в больницу. Степка все еще смотрел мультики с другими детьми и, не отрываясь от телевизора, махнул ей ручкой, когда она зашла в игровую комнату.
– Вы не волнуйтесь, – успокоила ее медсестра. – Мультики минут через двадцать закончатся, пусть он остается и еще часок с детьми поиграет до ужина.
– Ну, пусть поиграет, – согласилась Вика.
Она бродила по больничному корпусу, с этажа на этаж, поднимаясь по парадной лестнице и спускаясь по запасной в конце длинных больничных коридоров.
Вика увидела, как две санитарки с трудом заталкивают в грузовой лифт огромную железную тележку, загруженную с верхом узлами с грязным бельем. Скрепя натруженными поржавевшими колесами, тележка тяжело перекатилась, подпрыгнув на стыке так, что несколько узлов вывалилось из нее на пол.
– Давайте я помогу, – предложила Вика, нагибаясь за узлом.
– Ты уж тогда, девушка, помоги тележку в «приемку» довезти, – попросила одна из женщин.
Загадочным словом «приемка» называлась большая комната в полуподвале, заставленная широкими