Россия 1801–1917. Власть и общество. Сергей Пушкарев
hasis>история
Сергей Германович Пушкарев
Предисловие
Богатое наследие русского зарубежья было нам длительное время недоступным. Лишь к концу XX века началось слияние двух разорванных потоков отечественной культуры. «Вернулись в Россию стихами» многие поэты Белой России, стали переиздаваться ранее недоступные произведения прозаиков, труды философов. Вышел ряд ценных справочных и учебно-методических изданий – биографических словарей, хрестоматий, исследований по истории эмиграции. Были, наконец, переизданы некоторые научные труды русских зарубежных историков – Г.В. Вернадского, С.П. Мельгунова, П.М. Савицкого, П.Б. Струве, М.В. Шахматова, Е.Ф. Шмурло. Изданные зачастую небольшими тиражами, они до сих пор мало известны. Довольно широкое распространение получил труд Сергея Германовича Пушкарева «Обзор русской истории». Он вышел в 1953 г. в США, был переиздан в 1987 г. в Канаде и затем трижды, в 1991, 1993 и 1999 гг. переиздан уже в России. Представляемая читателям книга, по словам автора, «является как бы продолжением и дополнением» «Обзора».
Книга называется «Россия 1801-1917: власть и общество». В этом названии заключена постановка задачи – рассмотреть историю России, историю становления, расцвета и кризиса имперской государственности в соотношении двух ее основных сторон – государства-власти и общества-народа. Не стоит забывать, что во многих исторических произведениях, не говоря уже о публицистике, как в Советском Союзе, так и на Западе, приоритет в этом соотношении отдавался власти, причем власти сильной, авторитарной. На основании этого делался вывод о якобы имевшей место традиционной отсталости, «патриархальности» России, ее «невосприимчивости» к демократическим институтам. Тезис о «национальной специфике» России, в такой интерпретации, фактически оправдывал существование тоталитарного строя.
В противоположность такому подходу, С.Г. Пушкарева в течение всей его научной деятельности интересовали в первую очередь элементы политической свободы, общественного самоуправления и самоорганизации, имевшие в России глубокие корни со времен древнего Киева и Новгородской республики. Соответственно, и в рассматриваемый в книге период он обращает пристальное внимание на структуры крестьянского «мира», земского самоуправления, кооперативного движения, на независимые общественные объединения, профессиональные и благотворительные. Роль многих из них резко возросла в начале XX века, когда Россия получила представительные учреждения. Этот подъем гражданской самодеятельности был насильственно оборван в результате октябрьского переворота 1917 г.
Осознание отечественных традиций местного самоуправления сегодня весьма актуально. Через структуры самоорганизации и самоуправления, различные самодеятельные объединения общество получает возможность выражать свое мнение, отстаивать свои интересы перед властью. Существование этих структур пробуждает общественную активность, приводит к тому, что «подданные» государства становятся гражданами, т.е. сознательными, деятельными участниками происходящих в стране процессов. Это и представляет собой, по сути, модель «гражданского общества», о которой много говорится и пишется в настоящее время. Именно общество есть тот самый фундамент, на котором только и возможно построение прочного государственного здания.
Историографическая концепция С.Г. Пушкарева, наряду с концепциями правоведа Г.К. Гинса, экономиста А.Д. Билимовича, социолога И.А. Сорокина, философов И.А. Ильина, С.Л. Франка, С.А. Левицкого оказала влияние на формирование в зарубежье социально-политических идей российского солидаризма.
Эти идеи отражали стремление к самобытному пути общественно-политического развития России, сочетающему принципы сильного государства и широкого народного самоуправления. Во многом они близки тем поискам национальной модели взаимодействия общества и государства, которые намечали русские мыслители XIX – начала XX веков. Экономическую сторону подобной модели разрабатывали теоретики кооперативного движения – М.И. Туган-Барановский, В.Ф. Тотомианц, А.В. Чаянов и другие.
Не подлежит сомнению тезис, что общество, построенное на началах «организованной взаимопомощи», всегда будет динамичнее, перспективнее, чем общество, полностью контролируемое государством. Это показал, в частности, опыт функционирования советской государственной системы, когда всеобщее огосударствление жизни лишило внутренних стимулов развития и личность, и общество, и государство. Но и в истории России XIX века можно найти примеры, и это неоднократно подчеркивает С.Г. Пушкарев, когда государственная власть намеренно сдерживала развитие общественных структур и народного представительства, сопротивлялась реформам, сохраняя межсословные перегородки, замедляя процесс ликвидации крепостного права. Пятидесяти лет, прошедших после Великих реформ Александра II, все-таки оказалось недостаточно, чтобы полностью преобразовать систему самодержавной власти.
Не случайно в конце своей книги С.Г. Пушкарев отмечает, что одна из причин слабости имперской государственности заключалась в подавленности гражданского сознания, в гражданской пассивности